У Фритцморгена вчера был траур. Нет, не пугайтесь – с самим блогером, разумеется, ничего не случилось и с его близкими – тоже. Просто данный субъект отличается особой «любовью» к стране Венесуэле, поминая ее по любому поводу. А точнее –не саму Венесуэлу, а правящий в нем режим, который для Фритцморгена является символом самого полного ада на Земле. Так вот, этот самый режим – вопреки желаниям господина Макаренко –в вчера одержал очередную победу: Николас Мадуро был снова избран на президентских выборах. Да-да, тот самый Мадуро, при котором – по словам упомянутого блогера – в Венесуэле исчезли из продажи все продукты, включая туалетную бумагу. Впрочем, кто только эту самую бумагу не поминал – наверное, каждый второй репортаж или описание «травел-блогера» из данного государства описывает, как плохо жить в указанной стране без данной вещи. (Что поделаешь: туалетная бумага – вторая по сакральности вещь на Земле для наших антисоветчиков. Первая – это, разумеется, колбаса.)
В подобном случае неудивительными выглядели прогнозы про закат чавистов. Скорее наоборот, мало кто рисковал ставить на то, что после смерти Чавеса – популярность которого, как считалось, держится на колоссальной личной харизме – его последователи сумеют продержаться хотя бы несколько лет. Поэтому, когда в декабре 2015 года оппозиция получила большинство мест на выборах в Национальную Ассамблею, данный момент не вызвал особой реакции. Подобное течение обстоятельств виделось естественным течением событий, причем, не только по отношению к указанной стране: «Правый поворот» в Латинской Америке в 2015 стал очевидным. Скорее, можно было поражаться тому, что Единая Социалистическая партия Венесуэлы сумела «досидеть» у власти лишних два года, прошедших с момента смерти Чавеса. Но дальше ситуация начала развиваться несколько по другому, нежели ожидалось естественным на постсоветском пространстве. А именно – вместо гарантированного импичмента президенту и приходу к власти «либерально-консервативных сил» (т.е., социал-дарвинистов, прикрывающихся и либеральными, и консервативными лозунгами), Венесуэла получила дальнейшее правление «социалистов», пускай проходящее в напряженной борьбе.
* * *
Кстати, тут стоит сделать отступление по поводу «венесуэльского социализма». Разумеется, для постсоветского пространства с его борьбой между правыми и ультраправыми – где даже партия, именующая себя «коммунистической» на деле проводит черносотенные идеи – само наличие социалистов у власти кажется аномальным. Разумеется, речь не в названии – как уже говорилось, у нас и КПРФ есть – а в том, что венесуэльские социалисты действительно занимаются чем-то социалистическим, за исключением ритуального возложения цветов к мавзолею. Например, поддержанием низких цен, обеспечением доступа наиболее бедных слоев населения к жизненно-важным благам –м например, медицине, качественному питанию, образованию, жилью – в общем, частичным перераспределением некоторой части благ от крупного капитала к народу. (Для российских или европейских «левых» это выглядит, впрочем, странно – поскольку подобная система тут существует «автоматически», за за счет остатков «советизированного мира. Однако для Латинской Америки, где данная «советизация» не успела развернуться, подобные меры действительно выглядят прогрессивно.)
Но, разумеется, социализмом данную систему невозможно назвать даже условно. Это – практически чистая социал-демократия, причем в том виде, в котором она существовала еще в 1920-1930 годах. Правда, соединенная с традиционным для латиноамериканских стран (да и вообще, стран Третьего Мира) стремлением к национализации иностранных компаний. Ну, так причину появления этой особенности так же вряд ли требуется объяснять. Впрочем, если кратко – то можно сказать: иностранный крупный капитал ведет себя в подобных государствах так же, как ранее вел в «официальных» колониях. То есть – ведут неэквивалентный обмен в придачу к «нормальной» капиталистической эксплуатации.
( Read more... )В этом Аду существуют многочисленные трущобы, где проживают миллионы людей, лишенных практически всего – начиная с медицинского обслуживания и заканчивая нормальной едой. Где нет понятия о нормированном рабочем дне и гарантированном отпуске – поскольку нет «нормальной работы», и приходится радоваться любому заработку. Где говорить об образовании можно весьма условно, а основной «школой жизни» выступают пресловутые «подростковые банды». В общем, где проходит жизнь тех, кого «люди с хорошими лицами» по умолчанию считают отбросами, и лишь из «излишней доброты» не призывают уничтожать их ради очистки Земли. (На самом деле, не из-за «доброты», конечно – а потому, что семьдесят с небольшим лет назад подобная попытка «хорошелицых» закончилась поражением, и в мироустройства были внедрены некоторые механизмы для противодействия подобным вещам.) В любом случае, эта самая масса нищих и «подпирающих» их бедняков – которые в любой момент могут сами оказаться в фавелах – и стала основанием для прихода к власти Чавеса и «чавистов».
Еще раз: надо понять, что человек за подобной чертой в стране Третьего Мира и на постсоветском пространстве – это огромное различие. Поскольку у первого нет той колоссальной «подушки безопасности» в виде созданных в период СССР благ – начиная с водопровода и заканчивая личными огородами, где он может вырастить себе картошку – и он вынужден балансировать между жизнью и смертью в прямом смысле слова. Так вот – подобных людей за чертой бедности к концу 1990 годов – то есть, после проведения всех приватизаций, рестуктуризаций и прочих, навязанных МВФ реформ – в Венесуэле насчитывалось 50%! К концу правления Чавеса же - уже в два раза меньше, порядка 26%. Да и для них был гарантирован пусть минимум, но помощи. Одна работа кубинских врачей чего стоит! (Кстати, именно она стала основанием для резкой оппозиционности «медицинской верхушки» страны: в течение десятилетий представители данной профессии могли обеспечивать себе жизнь на уровне не просто «среднего класса», а «верхнего среднего класса». И вдруг у них появились бесплатные конкуренты!)
Да, «чависты» были не коммунисты – еще Чавес любил постоянно подчеркивать, что он за «социализм XXI века», т.е., против «советского пути». И, разумеется, ни грамма не марксисты: в отличие от того же Фиделя, Чавес и его соратники так и не смогли перейти к данному мировоззрению – очевидно, находясь под действие «тени распада СССР» и мифа о тоталитаризме. Поэтому они ограничили свое воздействие на экономику лишь несколькими национализациями – как уже говорилось, явлением, привычным в Латинской Америке – и определенным регулированием цен. Решать вопрос коренного преобразования венесуэльской экономики – той самой индустриализации, которая и является главным преимуществом «советского пути» - Чевес и его последователи даже не считали. (Создание «народных предприятий», развитие кооперации – это хорошо, но очень мало.) Ограничившись лишь перераспределением нефтяных доходов – которое, к примеру, прекрасно существует в той же «наирукопожатнейшей» Норвегии – и пресловутым регулированием цен. (Что для социал-демократов является нормой с еще довоенного времени.)
Но даже это не помогло им остаться «респектабельными политиками» с международной точки зрения: несмотря на все стремление сохранять «главенство права» и прочие буржуазно-демократические штучки, для Запада «венесуэльские социалисты» с самого начала стали «кровавым режимом». Единственное допустимое взаимодействие с которым – уничтожение. Получилось довольно забавно: Чавес все время пытался доказать, что «он не Сталин» - но для крупного капитала он выступил именно в роли «Сталина». (Хотя и делал в миллион раз меньше, нежели последний.) То же самое относится и к Мадуро, который еще менее радикален, нежели его предшественник – но все равно является злейшим врагом для США и компании. (Госдеп вместе с ЕС совершенно ожидаемо венесуэльские выборы не признал.) Такая вот ирония истории. Впрочем, не ирония, а нормальная работа ее обычных законов – тот, кто посягнул хоть на малую долю прибыли крупного бизнеса, всегда становится диктатором и кровавым тираном. (Ну, а разного рода Пиночетам приходится хорошо «поработать» для того, чтобы стать «нерукопожатым».)
* * *
Так что судьба или «социализма XXI века» - то есть, идеи улучшить жизнь низших слоев так, чтобы не слишком повредить высшим – довольно туманна. Даже с учетом того, что это никакой не социализм, а банальная социал-демократия. Но, с другой стороны, прошедшие выборы показывают и тот факт, что указанная политика позволяет чавистам иметь довольно устойчивую «электоральную базу». То есть, ставка заботы о нищих слоях населения оказывается полезной даже в условиях серьезных экономических трудностей. Которые для указанной части населения оказываются менее значимыми, нежели пресловутое процветание и рост при 50% нищете. (Как говориться, если в прямом смысле нечего есть – то наличие туалетной бумаги отходит на второй план.) Данная особенность позволяет «боливарианскому социализму» пока существовать даже в условиях сильного давления и со стороны Запада и со стороны «национальных элит». Но возможности для активного маневра, для расширения своего влияния у подобного государственного устройства, разумеется, нет. И будь те же Соединенные Штаты сейчас чуть «посвободнее» - в смысле, не связанными необходимостью противостояния растущей роли Китая и борьбой со внутренними проблемами – думаю, вряд ли у нынешних руководителей Венесуэлы был хоть какой-то шанс. (Сейчас же существует – вполне возможно вхождение в «китайскую сферу влияния», так же, как и для Кубы. Это хоть маленький и временный – но шанс для венесуэльских бедняков пожить по человечески.)
В общем, с человеческой точки зрения победа Мадуро, безусловно, есть благо: возможность для большей части населения удовлетворять свои базовые потребности – пускай и в условиях очередей и дефицита – стоит гораздо больше, нежели возможность «образованного меньшинства» иметь все, что они пожелают. Но с исторической точки зрения идея о том, что можно построить «социальное государство», не затрагивая производственного базиса, представляет собой тупик. Так что, в любом случае, «социализм XXI» века должен обратиться или просто в социализм – безо всяких оговорок и стараний показать свою респектабельность и «рукопожатость». (С самого начала бессмысленных.) Или же исчезнуть, сменившись неизбежной в таком случае социал-дарвинистской реакцией – при которой в магазинах появится туалетная бумага и иные «достижения цивилизации», но подавляющее количество жителей страны окажутся на грани выживания. (По сравнению с этим то, что творилось в Чили при Пиночете, может показаться детскими забавами: Пиночет правил еще в богатом и стабильном мире, где «тень СССР» была еще сильна.)
Впрочем, в данном регионе есть очень сильная надежда на то, что возобладает первый вариант. (Особенно с учетом дальнейшего развития Суперкризиса, включая его «острую форму» в виде Мировой войны.)
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Товарищ Коммари недоволен отсутствием "красного майдана" в России. Дескать, в Эквадоре бунтуют, в Чили бунтуют, и даже во Франции бунтуют - а в Богоспасаемой все спокойно! Разумеется, объясняет он это тем, что "...Терпелив русский народ. Что иногда даже у русских левых вызывает отчаяние и опускание рук..." .
Есть на северо-западе Южной Америки такая страна - Эквадор. Известен он у нас, в основном, благодаря бананам, по которым данная страна занимает одно из ведущих мест в мире: более четверти мировых поставок. (В Россию - практически 100%) Такая вот классическая банановая республика. Впрочем, на первое место в эквадорском экспорте данный фрукт не претендует: он дает только 22% экспортных доходов. Вперед бананов "вырвалась" тут нефть - которая обеспечивает более 40% эквадорского экспорта.
