anlazz

В продолжении начатого в прошлом посте мифа о «инфантильности народа» и «инфантильности молодежи» - а так же не менее популярного мифа о «твердой руке» - не лишним будет разобрать и другие конструкции подобного рода. Например – известную концепцию о глобалистах и противостоящих им имперцах. Впрочем, нет – на самом деле это делать надо обязательно, поскольку именно сейчас вскрылись обстоятельства, практически полностью разрушающих указанную мифосистему. Но пойдем по порядку.

И, прежде всего, еще раз укажем на то, что пресловутая глобализация в действительности является совершенно искусственной конструкцией. Которой принято обозначать ни что иное, как тотальную гегемонию Соединенных Штатов. Кстати, говоря о тотальной гегемонии, стоит понимать, что это не «масло масляное» - как может показаться на первый взгляд – а действительно, очень интересное и уникальное состояние, в котором оказался мир после гибели Советского Союза. Состоящее в том, что  - впервые за всю человеческую историю – одно государство оказалось сильнее всех остальных государств в мире. Настолько, что ни у кого не возникало даже мысли оспорить это преимущество. Напомню, что до этого любой гегемон существовал в условиях необходимости всячески поддерживать свою гегемонию – начиная от непрерывных войн и заканчивая обеспечением торгового баланса.

Так вели себя Британская Империя периода «Блестящей изоляции». Так вел себя имперский Рим на вершине своего могущества. Так вели все претенденты на локальное господство в какой-либо области. Но не Соединенные Штаты «образца 1991 года». Которые неожиданно получили все и вся – причем, без приложения к этому особых усилий. Почему – понятно: в течение послевоенных десятетий состояние весь «Западный мир» был настроен на единственную цель. На противодействие коммунизму, ради чего приносились в жертву все остальные цели – включая «внутреннюю конкуренцию». И вдруг эта угроза исчезла – причем, исчезла по совершенно независимым от данной борьбы причинам. (На самом деле Запад изначально даже не понял, что произошло, считая распад СССР чуть ли не «советской спецоперацией» по дезинформации противника, а постсоветские «либеральные правительства» - тайными «агентами КГБ».)

Поэтому установившееся после завершения Советской эпохи состояние можно было назвать «свехамериканизмом» или «ультраамериканизмом», поскольку в данный период американская элита потенциально могла контролировать любое государство – начиная с Германии и заканчивая Китаем. Именно потенциально – так как реально освоить подобное «поле деятельности» она (элита), разумеется, не могла: у нее не было на это ни сил (скажем, количества людей, коих можно было бы назначить на ключевые посты во всех остальных странах), ни плана действий. (Еще раз: еще в 1990 году основной задачей американской политики виделось «противостояние коммунизму» - под это создавались соответствующие институты, формировались программы и выделялись средства. А уже в конце 1991 года коммунизм, как таковой, исчез.) Поэтому в реальности дело ограничилось лишь «формальным присвоением» - вследствие которого те или иные «местные силы» дружно декларировали «приверженность демократии и либерализму» - и получали ярлык «своих». (Причем, порой даже декларировать надо было весьма условно – как, например, происходило в Китае.)

Ну, и разумеется, в указанном положении прямо обозначать данное положение, как Pax Americana, было бы не разумным. Поэтому и получило популярность понятие «глобализация». Кстати, оно было создано еще до 1991 года для объяснения указанного выше «смирения» всех западных элит перед лицом элиты американской. Дескать, это они не «поджали хвосты» из-за страха перед Красной Угрозой – а происходит некое «естественное развитие мира». При котором можно отдавать свои рынки тем, на кого укажет «вашингтонский хозяин» ( Read more... )

Наверное, тут не надо будет напоминать, что одним из главных событий, характеризующих наступающий год, стали некоторый конфликт между руководством России и Белоруссии. В результате которого последнее государство – традиционно рассматриваемое в РФ в качестве главного (а порой и единственного) союзника – потеряло немало своих сторонников. А белорусский президент стал вообще рассматриваться в качестве то ли комического героя, то ли некоего трикстера – но, в любом случае, персонажа скорее странного и отталкивающего, нежели героического.

А ведь лет десять назад принято (среди «патриотов») было говорить: у «батьки» 4 дивизии, но если они пойдут на Москву, то превратятся в 40! В том смысле, что российские военнослужащие с радостью перейдут на сторону белорусов, и обеспечат господину Лукашенко торжественный въезд в российскую столицу на белом коне. Впрочем, и без дивизий положение данной личности в российском «патриотическом пантеоне» долгое время было очень высокими – настолько, что он вполне мог соревноваться по популярности с Путиным. (И причем неизвестно, кто бы вышел победителем!) В «допутинскую» же эпоху «батька» вообще выглядел чуть ли не как единственный «приличный политик» на постсоветском пространстве. И подобное состояние сохранялось десятилетиями – в том смысле, что говорить о «белорусском чуде» начали еще в конце 1990 годов, продолжали все 2000, и даже в первой половине 2010 эта тема была еще достаточно актуальна.

Но уже со второй части указанного десятилетия положение начало меняться – в том смысле, что на безоблачном горизонте российско-белорусских взаимоотношений начали скапливаться тучи. Точнее речь стоит вести не о самих взаимоотношениях, а об их восприятии российским обществом, в котором появились совершенно невиданные до этого нотки. А именно – утверждения о том, что белорусы получают от РФ дешевую нефть и газ. И вообще – «жируют за российский счет». Впрочем, что уж тут говорить – в подобных словах была значительная доля правды, поскольку до самого последнего времени цены на указанное сырье для соседней республики действительно были ниже общемировых. (О более «мелких» особенностей российско-белорусских взаимоотношений, состоящих, например, в полуконтрабандном завозе через Белоруссию иностранных товаров в РФ, и говорить не стоит.)

Однако до недавнего времени на данном обстоятельстве предпочитали не акцентировать внимание. И – несмотря на все «батькины закидоны» - продолжали считать данное государство лучшим российским союзником, верно идущим к пресловутой «интеграции». (Хотя в чем состоит последняя, и зачем к ней надо идти столь долго: напомню, «российско-белорусскую интеграцию» начали еще при Ельцине - никто особо не задумывался.) Причина этого была проста: в то время Белоруссия действительно выглядела крайне важным ресурсом, удерживать который считалось необходимым даже путем определенных экономических издержек. Поэтому на любые проблемы смотрели сквозь пальцы – для того, чтобы не разрушить главного: тех отношений, что вытекали из занимаемого Белоруссией положения в «глобализованном мире».

Да, именно так: несмотря на то, что указанное государство в свое время считалось чуть ли не самым главным «противником глобализма» в мире, а господин Лукашенко выглядел чуть ли не единственной «защитой угнетенного глобалистами русского народа», однако в действительности главным основанием его режима была именно установившаяся после гибели СССР система миропорядка( Read more... )

В связи с последними событиями в Сирии в блогосфере участились «вспышки патриотизма», вызванные данным событиями. Дескать, посмотрите, как Путин всех переиграл и показал класс! Подобное явление, разумеется, объяснимо - после позорнейших внешнеполитических поражений 1990 годов и «осторожного евроцентризма» 2000 то, что происходит в последнее время на «российской внешнеполитическом фронте» действительно выглядит «бальзамом на душу» российским патриотам. Однако стоит понимать, что в действительности указанная ситуация означает вовсе не то, что «Россия всех победила». А, скорее, наоборот – что проиграли ее противники.

На самом деле в данной «схеме» нет ничего необычного – в том смысле, что, как уже не раз говорилось, практически все «геополитические достижения» Соединенных Штатов последних трех десятилетий основываются именно на ней. То есть – на катастрофическом для себя поведении врагов США. Наиболее важным в этом плане выступает «самоубийство СССР», которые утянул за собой весь Социалистический мир. (Именно так – хотя из всех стран социализма Советский Союз умер самым последним.) Впрочем, о данном моменте – а равно и о том, что «освободившиеся от тоталитаризма» жители самоубившейся страны оказались настолько лояльно настроены к Западу, что только полное непонимание западной элитой происходящего не позволило превратить им их территорию в колонии или полуколонии – писалось уже неоднократно.

Поэтому тут можно только еще подчеркнуть, что подобное «падение в руки желанного плода» было не первым и не последним в американской истории. В том смысле, что и получения роли международного финансового центра от смертельно раненой в Первой Мировой войне Британской Империи, и абсолютная гегемония в капиталистической части мира после Второй Мировой выступали не столько результатом целенаправленной и напряженной борьбы Штатов, сколько следствием абсолютно ошибочных действий их врагов. Так же, как следствием подобных ошибок стали и все «достижения американской политики» постсоветского времени – начиная с неспособности Евросоюза к созданию собственной «экономической зоны», которая могла бы реально угрожать экономике США. И заканчивая поразительной легкостью в плане борьбы с «террористическими режимами» в Афганистане, Ираке и Ливии.

Конечно, последняя фраза у многих может вызвать усмешку: дескать, данные государства Штаты могли бы раздавить в любом случае. Разумеется, спорить с подобным невозможно. Однако стоит понимать, что это значило бы иные затраты сил означали бы для США, а значит, привели бы к иной политическую – и, прежде всего, внутриполитической – ситуации. И, несомненно, привели бы к серьезному внутреннему кризису их режима. Напомню, что даже в текущей сверхблагоприятных условиях же Иракская война 2003-2011 годов обошлась США в 1 трлн. долларов( Read more... )

Смог вбить еще один осиновый кол  в пресловутый «новый мировой порядок». Впрочем, пойдем по порядку. И, прежде всего, напомним, что началась данная история 4 июля, когда власти Гибралтара задержали иранский танкер «Grace 1» в связи с обвинениями в поставках нефти Сирии. Кстати, на первый взгляд это была довольно успешная операция, направленная сразу на два враждебных Западу государства – Сирию (против которой, собственно, и должны были работать пресловутые «санкции»), и Иран. Поэтому поведение Британии – которая, собственно, и является хозяйкой Гибралтара – тут выглядело совершенно естественным. То есть – крайне привычным за последние три десятилетия. (О том, что Великобритания традиционно следует в «хвосте» американской политики, наверное, говорить не нужно.)

Однако то, что начало происходить после этого, «естественным» - т.е., привычным – быть названо уже не может. В том смысле, что реакция Иранской республики на случившееся оказалась совершенно иной, нежели можно было ожидать, исходя развития событий 1990-2010 годов. Поскольку вместо традиционного «очередного иранского предупреждения» и вялых попыток «дипломатического разрешения конфликта» данная страна выбрала совершенно иной путь. А именно – банальным образом… захватила такой же британский танкер («Stena Impero») в Персидском заливе. По обвинению в нарушении правил судоходства. Ну, а что: британцам захватывать иранские корабли по американской просьбе можно, а иранцам, получается, нельзя?

Разумеется, подобное дерганье льва за хвост изначально выглядело самоубийственным: казалось, что на данную дерзость не просто против западной державы, а ведущей западной державы, той, которая, по существу, и создала пресловутый «мир белого человека» персы ответят сполна. Что прилетят отнюдь не волшебники на голубом вертолете, и положат наземь этих самых недоарийских недочеловеков, посмевших выступить против «всего международного сообщества». Но получилось совершенно противоположное. В том смысле, что после ряда переговоров Гибралтар «неожиданно» решил … отпустить задержанное иранское судно. Ну, а что – в конце концов, санкции против Сирии он не вводил, и даже Британия, как оказывается, не вводила. А пресловутая «международная солидарность» - причем, «солидарность англосаксонская» - вещь довольно условная. Поэтому – удовлетворившись невнятной гарантией иранского посла – британцы позволил танкеру плыть дальше.

Однако и это было только начало. В том смысле, что указанное судно, пройдя в Средиземное море, во-первых, быстро сменило свое название на «Adrian Darya». А, во-вторых, через некоторое время банальным образом… выключило транспондер.( Read more... )

В продолжение прошлого поста хочется напомнить об одной крайне интересной особенности нашего современного мира. Которая хотя и не является сколь либо серьезной тайной, однако обыкновенно умалчивается. Речь идет о том, что в последнее десятилетие не только основное экономическое развитие оказывается связанным с Китайской Народной Республикой – которая, по существу, и «тащит» весь остальной стагнирующий мир. (А точнее – «тащила» до недавнего времени, так как сейчас стало понятным, что ее силы так же находятся на исходе.) О данном моменте, в общем-то, говорят – хотя не очень охотно.

А вот то, что с Китаем оказывается связанной подавляющая часть т.н. «наиболее современных технологий» - т.е., всего того, чем сейчас принято иллюстрировать «наличие прогресса» - для наших современников практически неизвестно. Поскольку такая постановка вопроса у них даже не возникает: китайцы в современном общественном сознании по прежнему существуют в виде этаких «трудолюбивых муравьев», способных прилежно вкалывать за чашку риса – но никак не создавать разнообразные «изобретения и открытия». Которые возможны только в том мире, где торжествует индивидуальность– в самом лучшем случае доведенная до предела. (В том смысле, что индивид начинает определять свой собственный пол, а то –и биологический вид.) На этом фоне сама мысль о том, что именно основа для «современных достижений» может создаваться где-то за пределами Запада, для большинства кажется абсурдным.

Впрочем, если подходить формально, то у данной идеи действительно есть много общего с реальностью. В том смысле, что «китайские производители» долгое время предпочитали или тупо копировать западные достижения. Или же просто работать на «белого человека» в качестве таких же «тупых исполнителей». Иного варианта тут быть просто не могло: не стоит забывать, что до середины ХХ века в данном государстве практически не было ни науки, ни инженерной школы. (Пресловутые «китайские ученые» в течение тысяч лет тут соревновались в знаниях трудов Конфуция – при полном пренебрежении к практическим делам. Кстати, на этом фоне можно прекрасно понять генезис пресловутой «Культурной революции», коя в реальности была никакой не революцией, а временным возвращением к «традиции», где всего лишь заменили Конфуция на Мао.) И лишь с помощью нашей страны Китаю удалось «запустить» создания определенных локусов реальной науки и техники, однако для того, чтобы они развились во что-то приличное, требовалось время.

Правда, до такого уровня, при котором становилось возможным преодоление мирового Суперкризиса, китайская наука и техника, разумеется, подняться не смогла. (Все же это капитализм – пускай и с приставкой «гос». Со всеми вытекающими ограничениями.) Поэтому «китайский прорыв», по существу, привел только к откладыванию момента наступления катастрофы. (Но и это немало.) Это проявилось, например, в создании рынка «аккумуляторного электротранспорта» - явления крайне спорного, однако относящегося к тем немногим областям современной экономики, которые не являются чистой спекуляцией. В любом случае стоит понять, что само существование данного явления оказывается возможным только благодаря двум «китайским подаркам»: литиевой батареи и неодимовому магниту. А точнее – дешевой литиевой батареи и дешевым неодимовым магнитам.( Read more... )

В общем, по поводу т.н. «постсоветского пространства» (за исключением России) в плане его развития в недалеком будущем стоит сказать только одно. А именно: то, что, по большому счету, эти «планы» не сулят данному «месту» особо приятных изменений, скорее наоборот. (Хотя и самых неприятных сценариев, вроде распада на несколько кусков или радела соседями так же не стоит опасаться.)

Дело в том, что сейчас уже совершенно очевидно, что «самостоятельное» развитие небольших по размеру стран в условиях современной системы производства – требующей высокого уровня разделения труда – практически невозможно. Это в прошлом, когда основой экономики было традиционное крестьянское хозяйство, могли существовать «независимые политические единицы» размерами в нескольку сотен квадратных километров. Однако уже в начале промышленной революции ситуация резко изменилась – в том смысле, что для функционирования экономических систем стало необходимым наличие множества сложных производств, которые могли существовать только при наличии доступного для них рынка сбыта.

Это привело к образованию крупных государств и империй – Италии, Германии (Второго Рейха), Австро-Венгрии – вместо существовавших отдельно небольших королевств и княжеств. (Впрочем, и уже существовавшие до того империи принялись активно расти, охватив практически весь мир.) А затем – когда и этот уровень объединения оказался недостаточным – та же необходимость стала основанием столкновения между уже созданными империями и большими государствами. Т.е., к Мировым войнам.

Впрочем, все это хорошо известно. Равно, как хорошо известно и то, что в «межвоенное» время была предпринята попытка вернуть мир в «доимпериалистическую эпоху» - в том смысле, что тогда на месте проигравших империй были созданы т.н. «национальные государства». ( Read more... )

2018 вроде подходит к концу, так что можно подводить кое-какие итоги. Разумеется, в более-менее крупном масштабе: национальном или общемировом, поскольку именно там наиболее ярко выражаются те самые фундаментальные исторические процессы, понимание которых так нужно нам. И поэтому начну с упоминания самого глобального события прошедшего года – с начала «великой торговой войны» между США и Китаем. Разумеется, можно сказать, что эта самая «торговая война» - а на деле просто «обмен пошлинами» - не такое уж редкое явление в мире: скажем, подобные «войны» между ЕС и США продолжается уже более 10 лет. Однако особо на «мировую погоду» не влияют – так же, как и пресловутые санкции-антисанкции между Западом и Россией. Да и вообще, что такого странного в том, что одно государство защищает свою экономику от агрессивных соседей?

Однако все это верно лишь в теории. Точнее – было верно лишь в теории до определенного времени, поскольку последние несколько десятилетий считалось, что период «запретительных пошлин» и прочего протекционизма давно уже закончился. И что наличие всего этого – признак исключительно «диких и нецивилизованных государств», не способных прямо и честно конкурировать в мировом масштабе. Ну, а есть брать государства «недикие» и цивилизованные – то это верно лишь для отдельных, наиболее архаичных их «областей», вроде виноделия или сыроварения. (Которые, например, поддерживаются европейцами, еще не дошедшими до американского торжества соево-химических технологий.) В конечном итоге же и первое, и второе – есть явление временное, лишь откладывающее наступление единого глобализованного мира, но не могущего его отменить.

По крайней мере, так считалось до недавнего времени, когда полагалось, что не только пошлины – но и сами государственные границы скоро станут натуральными архаизмами. Кстати, данные изменения «порождали» не только своих сторонников, но и немалое количество противников. В результате чего основным «протестным движением» 1990-2000 годов стал пресловутый «антиглобализм», в рамках которого причудливо переплетались правые и левые – а точнее, часть правых и «левые». Ну, а чуть ли не главной «пугалкой будущего» оказывалось пресловутое «мировое правительство», оно же «альянс Ротшильдов-Рокфеллеров», оно же «мировой сионизм», оно же пресловутые рептилоиды… Правда, о последних говорили только откровенные фрики, но вот все остальное прочно вошло в лексикон различных оппозиционных политиков, включая самых респектабельных. С их точки зрения главная причина всех проблем, накрывавших самые различные страны, состояла в том, что капиталы покидают «национальную экономику», перетекая в страны с наиболее дешевой рабочей силой.

Впрочем, и сторонники глобализации говорили о чем-то похожем. (Разумеется, без упоминания «ящериков с планеты Нибиру».) Только делали упор не на проблемах утечки капитала, а на том, насколько улучшается мир при росте «географического разделения труда». Доходило даже до того, что объявлялся «конец геополитики» - т.е., если сказать проще, конец идеи защиты государствами своих интересов – и переход к «геоэкономике». В результате чего вместо привычных нам стран «акторами» мировой политики и мировой же истории должны были стать пресловутые «производители» - т.е., корпорации. Которые и будут формировать новый «мировой политический рельеф», поскольку, согласно «геоэкономической доктрине», теперь каждая область мира должна будет заниматься производством того, что у нее «лучше всего получается». Правда, о том, почему это «лучше получается» особо никто не задумывался. (Хотя очевидно, что если сельское хозяйство или добыча полезных ископаемых еще как-то зависит от геоклиматических условий, то с промышленностью дело обстоит гораздо сложнее.) И, разумеется, никто не говорил, что будет с тем, у кого по загадочным причинам ничего не получается вообще.

Кстати, последнее место в представлении людей 1990-2000 годов – это, разумеется, Россия. Вечный «остров невезения», который в период торжества «геоэкономических представлений» выступал символом одновременно изгоя и неудачника.( Read more... )

Итак, концепция «малого государства», противопоставляемого сверхдержавам в качестве идеала, была сформирована в самом конце советского периода. И разумеется, она основывалась на реально существовавших тогда особенностях – а именно, на том, что в период «соперничества двух сверхдержав» любые изменения status quo оказывались невозможными. (По крайней мере в Европе – но и для неевропейских держав подобная вещь затруднялась в несколько раз.) Что, во-первых, резко снижало затраты «малых стран» на национальную оборону – давая им значительную фору по сравнению с прошлым. (И по сравнению со сверхдержавами и государствами, стремящимися к подобной роли, вроде Великобритании.) Во-вторых, давало возможность выступать неким «мостом» между враждующими сторонами с получением соответствующих прибылей и одновременно – полной гарантией собственной безопасности. Ну, и наконец, не стоит забывать про то, что в данной ситуации был возможен и «обратный вариант» - т.е., фактический шантаж уходом в «противоборствующий блок» с выбиванием себе немалых преференций.

Именно на указанном основании и основывалось благополучие, скажем, Швеции, Норвегии или Финляндии с одной стороны, и Югославии с другой. Впрочем, описанная возможность «экономить на обороне» коснулась вообще всех западных государств, за исключением Соединенных Штатов. А наличие экономической поддержки, как гарантии защиты от победы «социалистически настроенных сил» стало вообще краеугольным камнем пресловутого «Свободного Мира» - искусственно придуманной реальности, в котором были минимальные пошлины и таможенные сборы, а вот вливания в «перспективные экономики» напротив, максимальные. В рамках подобной схемы существовали, собственно, все «малые», да и не малые государства - начиная с Сингапура и заканчивая Германией.

Причем, поскольку продолжалось это в течение нескольких десятилетий – то есть, в период жизни более, чем двух поколений – то возникло представление о том, что именно подобный порядок есть норма жизни. То есть, что именно маленькое развитое государство и есть оптимальный способ существования, ну, а пресловутые «империи» - это какой-то нонсенс. Даже само их появление стали объяснять через разного рода иррациональные причины: дескать, существует какой-то «имперский менталитет», заставляющий людей заниматься присоединением новых земель вместо обустройства «старых». Хотя в реальности последнее было, по сути, единственно возможной тактикой выживания – альтернативой ему было лишь подчинение и превращение в колонию. Поэтому все «свободные» к началу ХХ века государства – начиная с Италии и заканчивая Великобританией – были государства именно экспансионисткие. Другое дело, что у одних – у тех же англичан – экспансия была, в основном, удачной. А у других - скажем, у Швеции – неудачи в данном деле следовали одна за другой, и данное государство было, в сущности, обречено в будущем потерять свою свободу. (Что, собственно, и случилось во время Второй Мировой войны – и лишь наступление «советизированного мира» смогло остановить указанную тенденцию.)

Разумеется, были в данном мире и крушения империй – однако они значили лишь то, что на смену прошлым «удачникам» проходили новые. (Как, скажем, на смену той же Швеции пришла Россия, а на смену Испании – Великобритания.) Правда, во время указанной катавасии (т.е., смене «хозяев») на какое-то время открывалась определенная возможность существования «малых государств». Но лишь возможность, и лишь ненадолго – то того момента, как новый гегемон не набирал силу. Исключения составляли лишь страны, существующие в довольно специфических условиях – как та же Швейцария, защищенная со всех сторон плохо проходимыми горами. (И заодно тем, что с т.з. традиционной экономики она была не сказать, чтобы особо «ценным куском» – недаром швейцарцы со времен позднего Средневековья массово уходили в наемники.) Тем не менее, по мере развития военного искусства и средств коммуникации данные условия постепенно переставали быть определяющими – и число «независимых» государств неизбежно падало.

И лишь появление СССР в качестве определяющем мировое положение силы изменило подобную ситуацию.( Read more... )

Продолжу тут тему, начатую в прошлом посте – хотя и в несколько необычном аспекте. А именно – хочу отметить, насколько уже не раз помянутый «техникогуманитарный баланс» оказывается действенным даже тогда, когда этого просто не ожидаешь. Взять, например, такую интересную страну, как Северная Корея. Ну, чем она интересна? Тем, что является изначально крайне бедной в плане наличие природных ресурсов – даже по сравнению с Кореей Южной. Причем, под «природными ресурсами» тут следует понимать не столько природные ископаемые - хотя и с ними в Северной Кореи не очень. (Например, почти нет такого важного для индустриальной экономики сырья, как нефть и газ.) Гораздо важнее то, что указанное государство имеет очень скудные геоклиматические условия – а именно, мало пригодной для сельского хозяйства земли (занимающих лишь 20% территории, причем, 2/3 из них требуют орошения), а так же не очень подходящий для с/х климат. (Кстати, Южная Корея по указанным показателям сильно отличается в выгодную сторону. Ну, как, например, Украина по отношению к Центральной России.)

Но, разумеется, не очень хорошие природные условия – это только начало проблем Северной Кореи. Гораздо важнее тут то, что КНДР официально является «страной-изгоем». Т.е., данное государство в течение последних 12 лет своего существования живет в условиях очень жестких экономических «санкций» со стороны практически всех мировых государств. А по существу – она существует в качестве «изгоя» с самого начала своего существования. Для маленького и бедного государство это – само по себе практически катастрофа. А в условиях упомянутого выше отсутствия «внутри» стратегического сырья (нефти), и плохих условий для ведения сельского хозяйства – тем более. (Подобная ситуация не позволяет наладить «легкий экспорт» товаров – т.е. продавать продукты с/х или сырье, что еще можно сделать на внешнем рынке. По сравнению, например, с экспортом продукции машиностроения.)

Впрочем, до 1990 года экономика КНДР развивалась, в общем-то, неплохо – за счет налаженных связей с СССР. (Экспортирую в последний производимые товары широкого потребления, а так же станки и оборудование – и покупая нефть и нефтепродукты.) Но после распада СССР данная страна оказалась в фактической катастрофе. В том смысле, что произошел фактический разрыв отношений – причем, политически обусловленный – и возможность получать ту же нефть упала до нуля. В итоге наиболее передовые – и наиболее энергоемкие – отрасли оказались почти неработоспособными. Впрочем, сильнее всего указанный момент ударил по сельскому хозяйству, которое оказалось лишено практически всех средств механизации. (Помимо горючего проблемы возникли с приобретением самих тракторов, которые на 90% были советские.) Тут Северная Корея, наверное, оказалась в ситуации, худшей, нежели у самых бедных стран мира –поскольку архаичные технологии к тому времени были уже утеряны. (Иначе говоря, в КНДР не могли пахать ни на тракторах, ни на быках – так как последних просто не было.)

Если прибавить сюда проблемы с минеральными удобрениями, то не стоит удивляться тому, что страну накрыл голод – явление, которого тут не знали с 1950 годов. Надо ли говорить, что именно поэтому случае удар оказался необычайно страшным – с резким повышением количества болезней и уровня смертности. (Население просто не знало или забыло, что стоит делать в подобном случае: во время «советизированного мира» люди тут жили, может быть, небогато – однако их витальные потребности удовлетворялись гарантированно. Иначе говоря – «техника личного выживания» к 1990 году в КНДР была утрачена.) Впрочем, не меньшие проблемы принесло и снижение возможности бороться со стихийными бедствиям – так же связанное с потерей средств механизации. (Из-за отсутствия топлива.) В итоге наводнение 1995 года лишило крова более 5 млн. человек и окончательно добило прежнее сельское хозяйство.

Короче, 1990 годы в данной стране оказались на порядок тяжелее, нежели даже у нас. Ну, и конечно же, неудивительно, что в указанный период данная страна стала считаться одним из худших мест на Земле. ( Read more... )

Оказывается, вчера было десять лет с завершения «войны 888» - как написано в Википедии, боевых действий между Грузией с одной стороны, и самопровозглашёнными республиками Южной Осетией и Республикой Абхазия, а также Россией, с другой. Впрочем, на самом деле, конечно, дело обстояло несколько по-другому – однако об этом будет немного ниже. Пока же хочу сказать, что в том самом 2008 году указанное событие не произвело на меня никакого впечатления. (То самое можно сказать, и про окружающих.) Ну, военные действия – и военные действия, чего там интересного. На тот момент сама Россия только-только успокоилась в том плане, что перестала быть ареной пресловутой «чеченской компании» - тяжелой войны, которая началась еще в 1994 году и закончилась где-то через десять лет. (Собственно, режим «контртеррористической операции» на Северном Кавказе был отменен лишь в 2009 году, но последнее крупное событие – захват заложников в Беслане – произошло именно в 2004.)

Впрочем, и помимо Чечни в 1990 годы было немало горячих точек –Южная Осетия в начале указанного десятилетия была всего лишь одной из них. (Да, формально она была за территорией России – но эта самая территория была в указанное время столь эфемерной, что на нее мало кто обращал внимание.) Поэтому ощущение от случившихся событий были хоть и неприятные –но достаточно ожидаемые. Типа того, что только-только начавшееся формироваться ощущение мирной жизни – как уже говорил, последним «сильным» проявлением «чеченской войны» был теракт в Беслане – снова меняются на что-то иное, но достаточно привычное. (На «длинные 1990», как это можно сказать теперь.) Поэтому сработал давно уже выработанный защитный механизм психики – и указанная «война» оказалась отброшена на периферию сознания. Как это происходило много раз до того. Поэтому главное, что можно сказать про пресловутое восьмое августа применительно к России – так это то, что в ней оно оказалось почти не замеченным. (Ну, за исключением разного рода политизированных фриков в интернете – прежде всего, «либерально-космополитического» толка, которые завели известную свою песню об «убогой Рашке» и «ржавых российских танках», ну, и о том, как «Рашку» выбросят из Южной Осетии. Но это так же было настолько привычным – за полтора десятилетия постсоветского времени обливание России дерьмом давно уже стало нормой…)

Однако затем ситуация пошла в совершенно неожиданном направлении. В том смысле, что вместо привычного «Россия сглотнула и утерлась» вдруг оказалось, что «сглотнула и утерлась» противоположная сторона. То есть, вдруг оказалось, что наши «ржавые танки» прекрасно громят «современную и вооруженную по западному образцу» грузинскую армию – вплоть до того, что практически по Михаилу Юрьевичу «Бежали робкие грузины…» И да, вместо нудной, тягучей и позорной длительной «компании» - что привычно ожидалась, исходя из прошлого опыта –получился практически блицкриг. Вся операция заняла всего пять дней – с восьмого по двенадцатое августа – срок ничтожный по постсоветским меркам. В это время уложилось все «боевые операции» на указанном «театре» – начиная с начала обстрела грузинскими войсками Цхинвали, и заканчивая принятием российского плана мирного урегулирования.

Впрочем, описывать происходившие тогда события нет смысла – вчера это было сделано в огромном числе источников. Поэтому следует сказать только самое главное – а именно, то, что случившееся тогда в Южной Осетии, по сути, стало первым знаковым признаком того, что пресловутый «постсоветский период» подошел к концу( Read more... )