anlazz

Примерно в конце 1990 годов – когда пресловутая либеральная антисоветчина достигла своего апогея – на поверхность новорусского общественного сознания была выброшена концепция «Второй Гражданской войны». Дескать, представления о том, что во время Великой Отечественной войны вовсе вся страна поднялась на борьбу со страшным врагом, является большевистской ложью. Поскольку в действительности огромное число людей выступало с оружием против «совдепа» - т.е., на стороне немцев. Высказывались астрономические цифры подобных коллаборантов – два и даже три миллиона. Впрочем, в то время они никакими коллаборантами не считались – скорее, показывались патриотами, борющимися со страшной угрозой. Тогда казалось, что реабилитация Власова и РОА – вопрос времени. Да что там Власов – сам Адольф Алоизович и его верные соратники ожидали если не полного оправдания, то, хотя бы, объявления «сложными и неоднозначными личностями». (По сравнению с «советскими упырями».)

Но Бог миловал! В том смысле, что данная концепция оказалась слишком «смелой» даже для антисоветчиков, посему за пределами отдельных личностей ее мало кто рисковал исповедовать открыто. В следующем же десятилетии появились многочисленные материалы по «героям РОА» и их «героической борьбе», которые окончательно добили идею «Второй Гражданской». Поэтому сейчас она может восприниматься только как некий «исторический курьез», а так же – как показатель той огромной деструктивности общественного сознания, в котором последнее находилось в 1990 годы.

Однако – удивительным образом – в последнее время начинает выясняться, что отнесение Великой Отечественной войны к войне Гражданской действительно может быть рациональным. Вот только делать это следует не по отношению к мифическому «антибольшевистскому движению народов СССР» - которого в реальности не было. (Разнообразные националистические движения тут не в счет – это был именно национализм, а не антибольшевизм.) А к более глобальным – и действительно существовавшим – вещам. Которые проявились не на примере одной страны – а в масштабах, соответствующих Мировой войне. То есть, во всем мире. В том смысле, что война между Германией и СССР реально может рассматриваться, как делящая планету на два «лагеря»: на тех, кто выступал на стороне нашей страны, и тех, кто выступал против.

Подобное деление может показаться странным с учетом того, что Вторая Мировая началась еще до «советского участия», выступив фактическим продолжением войны Первой Мировой. То есть – войны между Германией и Великобританией за мировую гегемонию. Этот факт, разумеется, отрицать невозможно – собственно, я его уже неоднократно приводил, говоря о причинах Второй (и Первой) Мировой войны. Поэтому данное событие совершенно логично можно определить, как всеобщее империалистическое столкновение. Однако данный факт не отменяет сказанного выше. Поскольку каждое большое событие «послереволюционного» - т.е., наставшего после Революции 1917 года – времени, в действительности несет в себе смешение нового и старого, революционного и контрреволюционного. Причем, в самых странных конфигурациях.

* * *

Так и Вторая Мировая война, начавшись, как война однозначно империалистическая – т.е., как драка немецких и англо-французских империалистов (другие страны – вроде Польши или Бельгии тут имели сугубо вторичное значение) – с определенного момента «изменила свой знак». А именно: превратилась в столкновение не отдельных стран (правящих их классов) за право снимать сливки в плане прибавочной собственности, а в поистине библейское сражение добра и зла. И случилось это, понятное дело, 22 июня 1941 года, когда Германская Империя совершило то, что должно было случиться неизбежно, что определялось самим ходом мировой истории. А именно: начала агрессию против Советского Союза. Поскольку, как уже говорилось, это был и империалистический акт поглощения «свободного рынка», но и одновременно с этим – выступал, как выражение стремления классовых социумов уничтожить первый в мире социум бесклассовый. Как желание раз и навсегда покончить с мощным фактором, на порядки повышающим значение мирового рабочего движения, и заставляющим «хозяев» считаться с теми, кого последние еще недавно воспринимали исключительно, как бессловесных орудий в своих руках.

И в данном случае многие люди оказались перед серьезным выбором. Выбором гораздо более важным, нежели это кажется на первый взгляд, поскольку существовала вполне рациональная (с т.з. классовых интересов указанных «хозяев») причина принять сторону нацизма. А именно: нацизм мог стать «мировым движением против коммунизма и за традиционные ценности». Собственно, он им и был - недаром страны, группирующиеся вокруг Третьего Рейха, изначально носили название «Антикомитерновский пакт». (Тем более, что и внутренняя политика нацизма и фашизма имела однозначно антикоммунистическую направленность.) В данном направлении, собственно, и развивалась европейская политика не только до 1939 года, но, по сути, до начала Великой Отечественной войны.

Отсюда проистекает и поразительно слабое противодействие Гитлеру со стороны европейских государств – включая Великобританию – в ее экспансионистской политике. (Впрочем, это относится и к фашисткой Италии, и к фалангистской Испании.) Что проявилось и в «Мюнхенском сговоре», и в Странной войне – когда Англия и Франция холоднокровно смотрели, как Германия захватывает одну страну за другой. Поскольку им виделось, что Гитлер «автоматически» должен будет пойти на Восток – по указанным в прошлом посте причинам. Правда, в действительности случилось несколько по иному – в том смысле, что немецкий лидер счел необходимым вначале «решить вопрос на Западе». (И решил-таки.) Тем не менее, вопрос о войне с СССР – как так же говорилось в прошлом посте – это не снимало, а значит, не снимало проблему с «выбором стороны». Поскольку даже формальное поражение для европейцев, в общем-то, не становилось фатальным: нацисты с самого начала утверждали, что проблемы возникнут только у «неарийских народов» - а европейцы в большинстве своем отнесены были ими к «арийцам».

* * *

Собственно, и последовавшая политика оккупации – включая оккупацию Франции – полностью лежала именно в данном русле. В том смысле, что, конечно, капитал оккупированных государств становился «вторичным» по отношению к германскому, но в целом, никаких особых потерь он не нес. (В Восточной Европе, разумеется, было по другому – но и там потери от оккупации виделись не слишком большими по сравнению с гипотетическими потерями от Революции.) Что же касается граждан, то для них вообще мало что – на первый взгляд – менялось: как была капиталистическая социоэкономическая система, так и оставалась. Смешно – но даже «национальные особенности» признавали. Под запрет попадали только любые проявления рабочего движения – ну, евреев, конечно, коснулось очень сильно. (Но последних в Европе было не сказать, чтобы особо много.)

Поэтому неудивительно, что те же французы или норвежцы с бельгийцами, в общем-то, довольно спокойно встретили свое поражение и потерю национальной самостоятельности. Более того: первые «поставили» Гитлеру порядка 100 тыс. добровольцев. (Именно добровольцев.) Впрочем, добровольцы в рядах нацистов были практически у всех «европейских наций» - включая тех, кто формальное не участвовал в войне. (Скажем, испанцев.) Даже поляки – которые потерпели действительно эпичное поражение с уничтожение значительной части своего населения – стали «источником» добровольных солдат для Гитлера. В результате чего только советскими войсками было взято в плен более 60 тыс. поляков – солдат Вермахта. Всего же «польских солдат Гитлера» с учетом всех коллаборационистких организаций насчитывалось более 300 тыс. человек! При том, что в «Армии людовой» - единственном польском соединении, которое вело активную борьбу с немецкими захватчиками – всего служило 60 тыс. человек, а в «Армии крайовой», заставить воевать которую было огромной проблемой – 250 тысяч. (А главное: эта самая «Армия крайова» занимала исключительно антисоветскую позицию, и периодически вступала в конфликт с советскими войсками. Поэтому ее польза в плане борьбы с немцами была, скорее, отрицательной.)

То есть, во время Второй Мировой войны можно было наблюдать поразительный факт, состоящий в том, что граждане захваченных Германией государств – которые, казалось бы, должны ненавидеть нацистов до мозга костей – вдруг оказывались в его войсках. Более того: еще большее число этих самых граждан хотя и не шли воевать прямо (ну, война сама по себе дело не сказать, чтобы приятное занятие для большинства людей), но открыто поддерживали нацисткую «политику на Востоке». И «честное работали» на благо Третьего Рейха, куя в тылу его будущие победы. Впрочем, слово «честно» можно оставить без кавычек, поскольку они на самом деле добросовестно выполняли свои обязанности. Понятное дело, что чисто «геополитическими» целями – вроде построения Великой Германии – это не объясняется. (Ну, в самом деле, какое дело до Великой Германии тем же французам?) А вот необходимостью борьбы с большевизмом, с «красной угрозой» это объясняется в самый раз.

И поэтому, кстати, значительная часть «белой эмиграции» - причем, той, которая позиционировала себя, как «русская» - оказалась в начале войны на стороне Гитлера. То есть, она выбрала сторону завоевателя, который открыто позиционировал себя, как врага России и славян вообще. («Обещая» последним участь рабов.) Поэтому ни о каком патриотизме – даже в очень извращенной форме – в данной поддержке речи не было: война шла против России и на ее уничтожение. Но «национальная суть» или «патриотическая суть» - несмотря на все слезные завывания этих эмигрантов о «потерянной Родине» - оказалась вторичной по отношению к сути классовой. Равно – как она оказалась вторичной для указанных выше французов, норвежцев, поляков и т.д., кои готовы были поддерживать силу, которая уничтожала независимость их Родин в обмен на уничтожение этой силой «мирового коммунизма».

То есть, по сути, можно действительно говорить о том, что Мировая война с началом вторжения в СССР начала превращаться в войну Гражданскую. А точнее – в Мировую Гражданскую войну, которая начала делить граждан вне их национальной и государственной принадлежности. Правда, как можно догадаться, это касалось не только «Темной стороны» - т.е., стороны Гитлера и нацизма. Поскольку, как уже говорилось, указанный процесс был крайне нелинеен и неоднозначен. Но об этом будет сказано уже несколько позднее…