Промежуточные итоги на «урбанизационную тему». Завершение

Итак, как было сказано в прошлом посте, основанной особенностью послевоенного советского общества выступает то, что это было общество, во-первых, урбанизированное. А, во-вторых, урбанизированное крайне быстро, в пределах жизни одного поколения. И не просто жизни, а активной жизни – т.е., человек мог начать трудовую деятельность в практически традиционном мире, а закончить ее в индустриальном, а то и постиндустриальном. (Скажем, в каком-нибудь передовом НИИ.)

И, разумеется, подобная скорость не могла не привести к крайне интересным последствиям. Например, к формирования того самого явления, которое в тогдашнем обществе получило наименования «мещанства» - хотя в действительности им не являлось. (Поэтому данное явление можно назвать «квазимещанством» или «псевдомещанством», дабы не вызывать путаницы.) Напомню, что под данным наименованием тогда – да и сейчас в среде левых – было принято называть стремление к накоплению личных вещей, к постановке личного благополучия выше, нежели благополучие общественное. Ну, и соответственно, было принято винить советских людей «застойного периода» в том, что они «предали идеалы социализма» ради собственного уюта. (Например, в значительной мере этому посвящена повесть братьев Стругацких «Хищные вещи века».)

Тем не менее, стоит понимать, что данное представление не может быть названо абсолютно верным. И потому, что и в «дозастойное» время для подавляющего числа людей обустройство личного быта было приоритетным – однако это не помешало СССР успешно развиваться. И потому, что указанный выбор личного первичным перед общественным, в общем-то, к основной массе советских людей тех же 1960-1970 годов неприменим. Поскольку они, в целом, не считали, что следует строить свою жизнь за счет общества – ну, за исключением незначительного меньшинства. Кстати, ИМХО, в это меньшинство входило непропорционально много представителей «творческой интеллигенции» - причем, по совершенно логичным причинам. О которых, впрочем, надо говорить уже отдельно. Поэтому вполне возможно, что «антимещанские настроения» среди многих авторов были связаны именно с тем, с чем они сталкивались в «своей среде» - распространяя эту картину на все остальное общество. Но, разумеется, об этом надо говорить уже отдельно.

* * *

Тут же следует обратить внимание на другое – на то, что под тем процессом, который кажется нам «накоплением имущества» среди советских «застойных граждан», в действительности часто скрывалось ни что иное, как реализация «крестьянского» восприятия мире. Отказаться от которого для людей, выросших в деревне – причем, даже после получения высшего образования – было очень и очень тяжело. Дело в том, что русский крестьянин всегда и везде рос в условиях не простого дефицита – а дефицита катастрофического. Да, именно так – несмотря на то, что на рынках и в лавках товары лежали «горой» (имеется в виду, до революции, и во времена НЭПа), однако приобрести их подавляющее число крестьян просто не могло. Поскольку реальный прибавочный продукт в русском традиционном крестьянском хозяйстве находился где-то около нуля – а порой даже заходил за ноль. Что поделаешь: климатогеографические условия нашей страны являются наихудшими в мире. (Особенно в условиях аграрного переселения.)

Поэтому крестьянин вынужден был беречь каждую мелочь – каждая тряпица, ржавый гвоздь, кусок кожи могли ему реально помочь выжить. Ну, а главное – он всегда помнил, что даже сытые годы могут смениться голодными. (Еще раз: голод в условиях традиционного крестьянского хозяйства случался с периодичностью 12-15 лет.) Если вспомнить, что последний «настоящий» голод «традиционного типа» страна пережила в 1932 году, да и во время войны и сразу после нее жизнь была далеко не сытой, то можно понять: почему это новоявленные советские горожане, попав в условия относительно обеспеченной жизни, принялись усиленно заниматься собственным благополучием. Начиная с «собирания хрусталя», и заканчивая откладыванием денег «на книжку».( Read more... )