![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О понимании России (умом). Часть вторая
Feb. 5th, 2018 03:25 pmНа самом деле, я не хотел делать «исторический экскурс» - поскольку речь в данной теме идет, все-таки, о сегодняшней ситуации. Но избежать его оказалось невозможно – поскольку схожесть текущей ситуации с тем, что было раньше, в указанном плане слишком велика. (Но только в указанном плане – поэтому сразу предупреждаю: полную аналогию тут проводить крайне рискованно!) Именно поэтому я возьму небольшую паузу относительно современности, и обращусь в прошлое.
И сразу укажу, что извечный вопрос – «о непонимании России умом» – на самом деле, проистекает ровно из одного. Из того, что под «умом» подразумевается исключительно мышление, сложившееся в рамках господствующей западной системы. Подобный «ум», разумеется, не понимает не только Россию – он вообще не понимает ничего, кроме Запада. Тонкость тут состоит в том, что до недавнего времени практически ко всем странам Запад относится примерно так, как носорог из анекдота относится к остальным животным. Ну, в том смысле, что «при такой массе плохое зрение - это уже не его проблемы».
Так и Европа, начиная где-то с XV-XVI веков, обретя однозначное превосходство в военно-технической области, могла позволить оперировать не с моделями реальных стран, а с некими, довольно условными образами. (А зачем ей иное – если европейские государства могли одним полком завоевывать огромные империи – как это случилось, например, с Китаем в период Опиумных войн.) Так появился феномен «ориентализма» - то есть, придуманного в Европе Востока, косного и погруженного в себя. (В отличие от деятельного и прагматичного Запада.)
Но с Россией подобные «шутки» уже не проходили. Просто потому, что указанный способ взаимодействия – путем легкого захвата за счет имеющегося технического и организационного превосходства – при взаимодействии с ней оказался невозможен. Точнее сказать, пока такая возможность была – Европа была заинтересована освоением более «сладких» кусков. А когда эти «куски» кончились – и появилось желание «покушать Россию» - оказалось, что это не так то просто. В конце концов, обломились вначале поляки, потом шведы, ну, а потом –самый гениальный полководец всех времен и народов. В общем, провести очередную «опиумную войну» не удалось – и вместо европейских полков на русской территории мир получил русские полки на территории Европы.
В подобном положении рассматривать Россию через призму очередной «Тысячи и одной ночи» - то есть, красивых легенд и сказок, которые так хорошо применять к поверженному противнику –было невозможно. Разумеется, можно было использовать старый прием с демонизацией неведомого – создавая образ России-монстра, России- тупого и опасного медведя. И он использован был – но за пределами пропаганды эта концепция была не лучше предыдущей. Особых знаний она не придавала – что прекрасно подтвердилось во время Крымской войны, которая, по существу, оказалась скорее поражением России, нежели победой союзников. (По сути, все российские потери – начиная от запрета иметь Черноморский флот и заканчивая Бессарабией – были возвращены в течение последующей четверти века.) Именно поэтому во всех последующих конфликтах, вплоть до Первой Мировой войны, с Россией старались обходиться довольно осторожно – поскольку неизвестно было, чем все это может кончится.
* * *
Впрочем, оно и к лучшему. Однако проблема заключалась в том, что система миропонимания России – в той форме, что сложилась с начала формирования русского научного знания в 18 веке – очень сильно была связана с миропониманием европейским. Точнее сказать, оно выстаивалось на основании последнего – что не мудрено, если учесть, что российская культура, как таковая, являлась «тенью» культуры европейской. Впрочем, я подробно писал об этом явлении в теме про «Принцип Тени», и особо повторяться тут не буду. Отмечу только то, что именно подобная система оказалась оптимальной в плане противодействия давлению самой Европы – то есть, для решения главной задачи, стоящей перед страной. (Ну, и разумеется – для того, чтобы вести подобную Европе деятельность среди менее развитых народов.) Но вот описать себя – то есть, Россию – из-за указанной особенности было невозможно, поскольку принять демонизацию своей страны для русских было бы странным, а «не связываться с Россией, будучи ей» - было невозможным. ( Read more... )
И сразу укажу, что извечный вопрос – «о непонимании России умом» – на самом деле, проистекает ровно из одного. Из того, что под «умом» подразумевается исключительно мышление, сложившееся в рамках господствующей западной системы. Подобный «ум», разумеется, не понимает не только Россию – он вообще не понимает ничего, кроме Запада. Тонкость тут состоит в том, что до недавнего времени практически ко всем странам Запад относится примерно так, как носорог из анекдота относится к остальным животным. Ну, в том смысле, что «при такой массе плохое зрение - это уже не его проблемы».
Так и Европа, начиная где-то с XV-XVI веков, обретя однозначное превосходство в военно-технической области, могла позволить оперировать не с моделями реальных стран, а с некими, довольно условными образами. (А зачем ей иное – если европейские государства могли одним полком завоевывать огромные империи – как это случилось, например, с Китаем в период Опиумных войн.) Так появился феномен «ориентализма» - то есть, придуманного в Европе Востока, косного и погруженного в себя. (В отличие от деятельного и прагматичного Запада.)
Но с Россией подобные «шутки» уже не проходили. Просто потому, что указанный способ взаимодействия – путем легкого захвата за счет имеющегося технического и организационного превосходства – при взаимодействии с ней оказался невозможен. Точнее сказать, пока такая возможность была – Европа была заинтересована освоением более «сладких» кусков. А когда эти «куски» кончились – и появилось желание «покушать Россию» - оказалось, что это не так то просто. В конце концов, обломились вначале поляки, потом шведы, ну, а потом –самый гениальный полководец всех времен и народов. В общем, провести очередную «опиумную войну» не удалось – и вместо европейских полков на русской территории мир получил русские полки на территории Европы.
В подобном положении рассматривать Россию через призму очередной «Тысячи и одной ночи» - то есть, красивых легенд и сказок, которые так хорошо применять к поверженному противнику –было невозможно. Разумеется, можно было использовать старый прием с демонизацией неведомого – создавая образ России-монстра, России- тупого и опасного медведя. И он использован был – но за пределами пропаганды эта концепция была не лучше предыдущей. Особых знаний она не придавала – что прекрасно подтвердилось во время Крымской войны, которая, по существу, оказалась скорее поражением России, нежели победой союзников. (По сути, все российские потери – начиная от запрета иметь Черноморский флот и заканчивая Бессарабией – были возвращены в течение последующей четверти века.) Именно поэтому во всех последующих конфликтах, вплоть до Первой Мировой войны, с Россией старались обходиться довольно осторожно – поскольку неизвестно было, чем все это может кончится.
* * *
Впрочем, оно и к лучшему. Однако проблема заключалась в том, что система миропонимания России – в той форме, что сложилась с начала формирования русского научного знания в 18 веке – очень сильно была связана с миропониманием европейским. Точнее сказать, оно выстаивалось на основании последнего – что не мудрено, если учесть, что российская культура, как таковая, являлась «тенью» культуры европейской. Впрочем, я подробно писал об этом явлении в теме про «Принцип Тени», и особо повторяться тут не буду. Отмечу только то, что именно подобная система оказалась оптимальной в плане противодействия давлению самой Европы – то есть, для решения главной задачи, стоящей перед страной. (Ну, и разумеется – для того, чтобы вести подобную Европе деятельность среди менее развитых народов.) Но вот описать себя – то есть, Россию – из-за указанной особенности было невозможно, поскольку принять демонизацию своей страны для русских было бы странным, а «не связываться с Россией, будучи ей» - было невозможным. ( Read more... )
