Еще раз о «развитии потребностей»
Jan. 28th, 2019 03:01 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anlazzА точнее – о развитии представлений о потребностях человека. Поскольку – вопреки привычному представлению – эти сущности (т.е., потребности и представления о них) не совпадают. Подобная идея может показаться странной: дескать, как это – человек в чем-то нуждается, но об этой нужде не знает. (Или наоборот: знает о том, что в чем-то нуждается – но этой нужды не самом деле не имеет.) Впрочем, в настоящее время – в связи с появлением концепции т.н. «потребительского общества» - возможность подобного «несовпадения» стала входить в т.н. «мейстрим». В то смысле, что, например, мало кто сейчас сомневается в том, какую роль играет агрессивная реклама в современной торговле. Заставляя человека приобретает не те товары, которые нужные ему – а те, которые навязывает рекламодатель.
Данная проблема оказалась настолько актуальной, что ее рассмотрением занялись многие «высокие умы» - в конце концов, решившие, что подобное явления есть норма для т.н. «постиндустриального общества». (И решить ее, по сути, невозможно – если только полностью не ограничить рекламу. Так что ешьте гамбургеры, пейте Кока-колу – и будет вам счастье вместе с ожирением.) Тем не менее, несмотря на очевидную «респектабельность» данной концепции, у нее существуют и очевидные проблемы. Связанные, главным образом, с тем, что нынешнее состояние – с формированием ненужных потребностей – в ней рассматривается, как исторически уникальное. (Дескать, раньше люди старались покупать только то, что им реально нужно.) Ну, и конечно же, постулируется наличие неких «кукловодов» - манипуляторов, которые занимаются формированием общественного мнения по любым вопросам.
* * *
Впрочем, понятно, что признание манипуляции «уникальным признаком современности» было бы совсем смешным – поскольку ее знали еще со времен Древнего Рима. (И, скажем, те же «политические выборы» тогда мало отличались от «политических выборов» сегодня.) Однако еще более интересным является то, что указанная разница между реальными потребностями человека ,и тем, что он считает своей потребностью, известна так же очень хорошо. В том смысле, что человек всегда и везде «потреблял» всегда то и так, как это диктовало ему пресловутой общественное сознание. (Правда, с одним исключением, о котором будет сказано ниже.)
Именно это самое общественное сознание – проявляясь через множество норм, традиций и правил – заставляло тратить людей свои силы на совершение, казалось бы, совершенно немыслимых с т.з. рациональности поступков. (Не более рациональных, нежели поведение современных посетителей торговых центров или избирателей на избирательных участках.) Достаточно взять ту же религию, в рамках которого положение пресловутых «идолов»-кумиров было для людей всегда важнее, нежели их собственное состояние. В результате чего с глубокой древности храмы выступали самыми сложными и дорогостоящими сооружениями – а религиозные обряды охватывали практически все население государств. То же самое можно сказать и про невероятную роскошь, которая охватывала «верхушку» социумов. Эта самая роскошь была однозначно избыточной для просто комфортного проживания – в том смысле, что даже с учетом сложных ритуалов, кои пронизывали всю человеческую жизнь, большая часть ее предметов просто не использовалось.
Ведь понятно, что обитать одновременно в десятках и сотнях комнат дворцов, одевать бесчисленное количество вычурных одежд, носить несчетное количество драгоценностей и поедать огромное количество самых изысканных блюд вряд ли мог любой тиран. Да что там тираны древности – скажем, практически «наш современник», император Николай Второй может поразить нас подобными «непрактичными тратами». (Начиная с тех же дворцов – включая Зимний, и заканчивая невообразимо роскошными балами.) При том, что сам Николай – как показывают имеющиеся материалы – ко всей этой роскоши относился довольно спокойно. (Т.е., понимал, что она лично ему не нужна.) Впрочем, и другие цари и короли, в большинстве своем, прекрасно осознавали, что реальная польза для них от всей этой фантастической траты средств невелика. Но роскошная жизнь правителя должна соответствовать мощи государства, показывать эту мощь соперникам - значит, надо стараться. Переводить народный труд на «цацки», строить роскошные дворцы при том, что население живет впроголодь, или, скажем, пожирать на обедах и ужинах сотни малополезных, однако крайне дорогих, блюд. (Даже Петр Алексеевич, любивший в личной жизни крайне простые вещи, вынужден был показывать роскошь «на своем рабочем месте.)
* * *
Но, разумеется, все это касалось не только королей и царей – данная «практика» охватывала практически всех представителей «высших классов», вплоть до самых мелких. (Вроде заштатных помещиков, которые могли в «обыденной жизни» питаться кашей и ходить в засаленных сюртуках – однако просто обязаны были хоть раз в год, но устроить пресловутый прием.) Более того – сама «организация» жизни указанных представителей основывалась именно на демонстрации своего (более или менее) привилегированного положения. Порой охватывая такие области, о которых мало кто задумывался в указанном контексте. Взять, например, ту же «историю костюма» - которая представляет собой чуть ли не самый характерный пример «ярмарки тщеславия». Особенно это заметно по женской одежде – которая для «господствующих классов» уже в средние века перестала являться одеждой, как таковой (т.е., средством обеспечения комфортного функционирования организма в имеющихся климатических условиях), став буквальным образом «ходячим демонстратором» имеющегося состояния.
Наверное, тут не надо говорить, что все эти метры тканей, «навешиваемых» на женщин, все эти килограммы украшений и косметики – причем, порой крайне вредной, как свинцовые белила – вряд ли способствовали облегчению их жизни. (Что было заметно даже «тогда» - вызывая едкие эпиграммы по поводу «современной моды» - но ничего не изменяя в последней.) Впрочем, и мужская одежда вряд ли могла похвастаться особой практичностью – это касалось даже военного мундира. (А точнее – именно военный мундир должен был иметь максимально роскошный вид, дабы показывать противнику, что против него воюют отнюдь не «оборванцы». Правда, речь шла именно о «виде» - качество материалов у солдат было на порядки худшее, нежели у богатых господ.)
И, разумеется, тут сразу стоит сказать об упомянутом выше «исключении» из данных правил – которое, впрочем, только подтверждает его. Разумеется, это касается того самого факта, что все указанное относилось лишь к лицам, «включенным» в конкурентную борьбу. Т.е., к «господам». Низы общества данный процесс, в общем-то. не захватывал – и то, как последние одевались и питались определялось вовсе не «тщеславием», а именно необходимостью закрывать их витальные потребности. Можно было бы подумать, что именно тут и будет искомое «рацио» - но нет. В связи с тем, что сил и средств на данную задачу у указанных социальных слоев практически не хватало – ведь они изымались в виде прибавочного продукта или прибавочной стоимости теми самыми «господами» - то и «простонародный быт» оказывался далеко не оптимальным в плане создания комфортного существования. Но если для «верхов» этот комфорт не обеспечивался потому, что он был слишком прост для задачи демонстрации своего социального статуса, то для низов он, наоборот, был слишком сложен. (Т.е., скажем, «верхи» ели слишком «изысканную» пищу для того, чтобы она была полезной, то низы, разумеется, ели слишком грубую. А то и вообще, не ели никакой –и умирали с голоду.)
Ну, и как «вишенку на торте», стоит упомянуть тот факт, что в рамках подобной системы именно «господский тип поведения» подразумевался, как предпочтительный. (Поскольку в рамках «обыденного мышления» происходила путаница в плане понимания причины и следствия. Это происходит и сейчас - проявляясь, например, в навязчивой идее «для того, чтобы стать миллионером, надо думать как миллионер».) Так вот: подобная особенность мышления порой приводило к возникновению забавных комбинаций «бедного» и «богатого» быта. В том смысле, что когда у человека появлялись средства, защищающие его от нищеты, он начинал копировать жизнь «хозяев». Разумеется, только в отдельных вещах, в то время, как другие области его существования продолжали оставаться «бедняцкими». (Это проявлялось, например, в стремлении «низов» приобретать «господскую одежду» и есть «господские блюда» в случае локального «успеха» - например, широко «кутить», в то время, как реальный уровень жизни оставался низким.)
* * *
Короче, можно сказать, что подчеркнуто «демонстрационный» характер бытового поведения – был характерен всему населению развитых (и неразвитых) стран вплоть до середины XX столетия. А точнее – значительной части этого самого населения он характерен до сих пор, однако об этом надо говорить отдельно. Тут же хочется сказать об одной важной особенности подобной системы – о которой, разумеется, уже не раз говорилось, однако имеет смысл повторить ее еще раз. А именно: указанная система «демонстрационной» направленности быта – помимо уже помянутой «сверхзатратности» для богатых и вытекающей из нее «недозатратности» для бедных – имела одну интересную особенность. Состоящую в крайне «индивидуализации» бытовой жизни – в том смысле, что создание неких «общественных систем» при ее господстве всячески тормозилось. Я уже писал о данной особенности на примере пресловутой канализации. Которая известна была еще в древнейших поселениях «эпохи высокого неолита» - вроде Мохеджо-Даро. И одновременно – внедрение которой в городах той же «Просвещенной Европы» происходило с огромным трудом.
Еще раз –речь идет даже не о периоде «Темного Средневековья», с его привычным «падением уровня культуры» и производительных сил. (Хотя данное падение скорее кажущееся: скажем, созданию монументальных соборов и крепостей оно не мешало.) А о том времени, которое мы привыкли воспринимать, как «период торжества разума». (То есть, о XVII, XVIII и даже – XIX веках.) Во время которого создание канализационных систем было вполне возможно технически – более того, о данной возможности было даже известно. (На примере того же Древнего Рима.) Но при этом данная система упорно не желала создаваться – даже в «урбанистических мечтах» самых передовых мыслителей того времени. То есть, как уже писалось – о фонтанах думали, о соборах и общественных здания – думали. А о том, куда девать, простите, дерьмо – нет. (Кстати, ватерклозет был известен еще с XVII столетия – но массовое его применение началось лишь с середины XIX столетия.) А все потому, что процесс этот «скрытый», и в плане «демонстрации» неудобный. Тут и водопровод, как таковой – если он не имеет смысл наполнения фонтанов – не особенно нужен. (Скажем, в Санкт-Петербурге водопровод был построен только в 1858 году! Хотя, опять-таки, Древний Рим…)
В общем, можно сказать, что вплоть до начала прошлого столетия устройство коммунальных (в нынешнем смысле слова) и прочих систем коллективного пользования в состав «необходимых благ» не входило. Хотя оно, во-первых, реально обеспечивало решение многих жизненно важных проблем – вроде проблемы санитарии и гигиены; а, во-вторых, было хорошо известно и полностью возможно для реализации. Ну, и самое забавное: при всем этом одетый в камзол и кюлоты – или в английский костюм, перчатки и цилиндр – джентльмен, считал своим долгом постоянно подчеркивать приоритет разума для себя, якобы отличающий его от «презренных дикарей». (Хотя, с т.з. имеющихся возможностей, у тех же индейцев жизнь была организована гораздо рациональнее, нежели у «джентльменов».) Ну, и разумеется – этот самый джентльмен при этом постоянно страдал от тех же проблем со здоровьем – начиная с бесконечных расстройств пищеварения, бывших для людей прошлого нормой. И заканчивая туберкулезом, который особенно не выбирал, кого ему укладывать в могилу: нищего поденщика или богатого лорда. А еще - от эпидемий холеры-дизентерии-инфлюэнцы и т.д., кои обладали такой же нулевой избирательностью, как и туберкулез.
* * *
В общем, завершая вышесказанное, можно сказать, что вплоть до самого последнего времени главным принципом, которому подчинялась вся жизнь человека – начиная с самых «высоких» вещей, вроде системы власти и заканчивая самыми низкими – подчинялась одному лишь требованию. Требованию конкурентной борьбы – ради которой и приносились гекатомбы человеческих жизней, как «низких», так и «высоких». Поэтому считать такой мир каким-то особенно комфортным было бы весьма странно. (Разумеется, если под «комфортом» подразумевать реальное улучшение жизни людей, а не то, что принято именовать подобным словом.)
Ну, а о том, что же произошло в «последнее время» - разумеется, последнее с т.з. исторической перспективы – будет сказано уже в следующей части.
Данная проблема оказалась настолько актуальной, что ее рассмотрением занялись многие «высокие умы» - в конце концов, решившие, что подобное явления есть норма для т.н. «постиндустриального общества». (И решить ее, по сути, невозможно – если только полностью не ограничить рекламу. Так что ешьте гамбургеры, пейте Кока-колу – и будет вам счастье вместе с ожирением.) Тем не менее, несмотря на очевидную «респектабельность» данной концепции, у нее существуют и очевидные проблемы. Связанные, главным образом, с тем, что нынешнее состояние – с формированием ненужных потребностей – в ней рассматривается, как исторически уникальное. (Дескать, раньше люди старались покупать только то, что им реально нужно.) Ну, и конечно же, постулируется наличие неких «кукловодов» - манипуляторов, которые занимаются формированием общественного мнения по любым вопросам.
* * *
Впрочем, понятно, что признание манипуляции «уникальным признаком современности» было бы совсем смешным – поскольку ее знали еще со времен Древнего Рима. (И, скажем, те же «политические выборы» тогда мало отличались от «политических выборов» сегодня.) Однако еще более интересным является то, что указанная разница между реальными потребностями человека ,и тем, что он считает своей потребностью, известна так же очень хорошо. В том смысле, что человек всегда и везде «потреблял» всегда то и так, как это диктовало ему пресловутой общественное сознание. (Правда, с одним исключением, о котором будет сказано ниже.)
Именно это самое общественное сознание – проявляясь через множество норм, традиций и правил – заставляло тратить людей свои силы на совершение, казалось бы, совершенно немыслимых с т.з. рациональности поступков. (Не более рациональных, нежели поведение современных посетителей торговых центров или избирателей на избирательных участках.) Достаточно взять ту же религию, в рамках которого положение пресловутых «идолов»-кумиров было для людей всегда важнее, нежели их собственное состояние. В результате чего с глубокой древности храмы выступали самыми сложными и дорогостоящими сооружениями – а религиозные обряды охватывали практически все население государств. То же самое можно сказать и про невероятную роскошь, которая охватывала «верхушку» социумов. Эта самая роскошь была однозначно избыточной для просто комфортного проживания – в том смысле, что даже с учетом сложных ритуалов, кои пронизывали всю человеческую жизнь, большая часть ее предметов просто не использовалось.
Ведь понятно, что обитать одновременно в десятках и сотнях комнат дворцов, одевать бесчисленное количество вычурных одежд, носить несчетное количество драгоценностей и поедать огромное количество самых изысканных блюд вряд ли мог любой тиран. Да что там тираны древности – скажем, практически «наш современник», император Николай Второй может поразить нас подобными «непрактичными тратами». (Начиная с тех же дворцов – включая Зимний, и заканчивая невообразимо роскошными балами.) При том, что сам Николай – как показывают имеющиеся материалы – ко всей этой роскоши относился довольно спокойно. (Т.е., понимал, что она лично ему не нужна.) Впрочем, и другие цари и короли, в большинстве своем, прекрасно осознавали, что реальная польза для них от всей этой фантастической траты средств невелика. Но роскошная жизнь правителя должна соответствовать мощи государства, показывать эту мощь соперникам - значит, надо стараться. Переводить народный труд на «цацки», строить роскошные дворцы при том, что население живет впроголодь, или, скажем, пожирать на обедах и ужинах сотни малополезных, однако крайне дорогих, блюд. (Даже Петр Алексеевич, любивший в личной жизни крайне простые вещи, вынужден был показывать роскошь «на своем рабочем месте.)
* * *
Но, разумеется, все это касалось не только королей и царей – данная «практика» охватывала практически всех представителей «высших классов», вплоть до самых мелких. (Вроде заштатных помещиков, которые могли в «обыденной жизни» питаться кашей и ходить в засаленных сюртуках – однако просто обязаны были хоть раз в год, но устроить пресловутый прием.) Более того – сама «организация» жизни указанных представителей основывалась именно на демонстрации своего (более или менее) привилегированного положения. Порой охватывая такие области, о которых мало кто задумывался в указанном контексте. Взять, например, ту же «историю костюма» - которая представляет собой чуть ли не самый характерный пример «ярмарки тщеславия». Особенно это заметно по женской одежде – которая для «господствующих классов» уже в средние века перестала являться одеждой, как таковой (т.е., средством обеспечения комфортного функционирования организма в имеющихся климатических условиях), став буквальным образом «ходячим демонстратором» имеющегося состояния.
Наверное, тут не надо говорить, что все эти метры тканей, «навешиваемых» на женщин, все эти килограммы украшений и косметики – причем, порой крайне вредной, как свинцовые белила – вряд ли способствовали облегчению их жизни. (Что было заметно даже «тогда» - вызывая едкие эпиграммы по поводу «современной моды» - но ничего не изменяя в последней.) Впрочем, и мужская одежда вряд ли могла похвастаться особой практичностью – это касалось даже военного мундира. (А точнее – именно военный мундир должен был иметь максимально роскошный вид, дабы показывать противнику, что против него воюют отнюдь не «оборванцы». Правда, речь шла именно о «виде» - качество материалов у солдат было на порядки худшее, нежели у богатых господ.)
И, разумеется, тут сразу стоит сказать об упомянутом выше «исключении» из данных правил – которое, впрочем, только подтверждает его. Разумеется, это касается того самого факта, что все указанное относилось лишь к лицам, «включенным» в конкурентную борьбу. Т.е., к «господам». Низы общества данный процесс, в общем-то. не захватывал – и то, как последние одевались и питались определялось вовсе не «тщеславием», а именно необходимостью закрывать их витальные потребности. Можно было бы подумать, что именно тут и будет искомое «рацио» - но нет. В связи с тем, что сил и средств на данную задачу у указанных социальных слоев практически не хватало – ведь они изымались в виде прибавочного продукта или прибавочной стоимости теми самыми «господами» - то и «простонародный быт» оказывался далеко не оптимальным в плане создания комфортного существования. Но если для «верхов» этот комфорт не обеспечивался потому, что он был слишком прост для задачи демонстрации своего социального статуса, то для низов он, наоборот, был слишком сложен. (Т.е., скажем, «верхи» ели слишком «изысканную» пищу для того, чтобы она была полезной, то низы, разумеется, ели слишком грубую. А то и вообще, не ели никакой –и умирали с голоду.)
Ну, и как «вишенку на торте», стоит упомянуть тот факт, что в рамках подобной системы именно «господский тип поведения» подразумевался, как предпочтительный. (Поскольку в рамках «обыденного мышления» происходила путаница в плане понимания причины и следствия. Это происходит и сейчас - проявляясь, например, в навязчивой идее «для того, чтобы стать миллионером, надо думать как миллионер».) Так вот: подобная особенность мышления порой приводило к возникновению забавных комбинаций «бедного» и «богатого» быта. В том смысле, что когда у человека появлялись средства, защищающие его от нищеты, он начинал копировать жизнь «хозяев». Разумеется, только в отдельных вещах, в то время, как другие области его существования продолжали оставаться «бедняцкими». (Это проявлялось, например, в стремлении «низов» приобретать «господскую одежду» и есть «господские блюда» в случае локального «успеха» - например, широко «кутить», в то время, как реальный уровень жизни оставался низким.)
* * *
Короче, можно сказать, что подчеркнуто «демонстрационный» характер бытового поведения – был характерен всему населению развитых (и неразвитых) стран вплоть до середины XX столетия. А точнее – значительной части этого самого населения он характерен до сих пор, однако об этом надо говорить отдельно. Тут же хочется сказать об одной важной особенности подобной системы – о которой, разумеется, уже не раз говорилось, однако имеет смысл повторить ее еще раз. А именно: указанная система «демонстрационной» направленности быта – помимо уже помянутой «сверхзатратности» для богатых и вытекающей из нее «недозатратности» для бедных – имела одну интересную особенность. Состоящую в крайне «индивидуализации» бытовой жизни – в том смысле, что создание неких «общественных систем» при ее господстве всячески тормозилось. Я уже писал о данной особенности на примере пресловутой канализации. Которая известна была еще в древнейших поселениях «эпохи высокого неолита» - вроде Мохеджо-Даро. И одновременно – внедрение которой в городах той же «Просвещенной Европы» происходило с огромным трудом.
Еще раз –речь идет даже не о периоде «Темного Средневековья», с его привычным «падением уровня культуры» и производительных сил. (Хотя данное падение скорее кажущееся: скажем, созданию монументальных соборов и крепостей оно не мешало.) А о том времени, которое мы привыкли воспринимать, как «период торжества разума». (То есть, о XVII, XVIII и даже – XIX веках.) Во время которого создание канализационных систем было вполне возможно технически – более того, о данной возможности было даже известно. (На примере того же Древнего Рима.) Но при этом данная система упорно не желала создаваться – даже в «урбанистических мечтах» самых передовых мыслителей того времени. То есть, как уже писалось – о фонтанах думали, о соборах и общественных здания – думали. А о том, куда девать, простите, дерьмо – нет. (Кстати, ватерклозет был известен еще с XVII столетия – но массовое его применение началось лишь с середины XIX столетия.) А все потому, что процесс этот «скрытый», и в плане «демонстрации» неудобный. Тут и водопровод, как таковой – если он не имеет смысл наполнения фонтанов – не особенно нужен. (Скажем, в Санкт-Петербурге водопровод был построен только в 1858 году! Хотя, опять-таки, Древний Рим…)
В общем, можно сказать, что вплоть до начала прошлого столетия устройство коммунальных (в нынешнем смысле слова) и прочих систем коллективного пользования в состав «необходимых благ» не входило. Хотя оно, во-первых, реально обеспечивало решение многих жизненно важных проблем – вроде проблемы санитарии и гигиены; а, во-вторых, было хорошо известно и полностью возможно для реализации. Ну, и самое забавное: при всем этом одетый в камзол и кюлоты – или в английский костюм, перчатки и цилиндр – джентльмен, считал своим долгом постоянно подчеркивать приоритет разума для себя, якобы отличающий его от «презренных дикарей». (Хотя, с т.з. имеющихся возможностей, у тех же индейцев жизнь была организована гораздо рациональнее, нежели у «джентльменов».) Ну, и разумеется – этот самый джентльмен при этом постоянно страдал от тех же проблем со здоровьем – начиная с бесконечных расстройств пищеварения, бывших для людей прошлого нормой. И заканчивая туберкулезом, который особенно не выбирал, кого ему укладывать в могилу: нищего поденщика или богатого лорда. А еще - от эпидемий холеры-дизентерии-инфлюэнцы и т.д., кои обладали такой же нулевой избирательностью, как и туберкулез.
* * *
В общем, завершая вышесказанное, можно сказать, что вплоть до самого последнего времени главным принципом, которому подчинялась вся жизнь человека – начиная с самых «высоких» вещей, вроде системы власти и заканчивая самыми низкими – подчинялась одному лишь требованию. Требованию конкурентной борьбы – ради которой и приносились гекатомбы человеческих жизней, как «низких», так и «высоких». Поэтому считать такой мир каким-то особенно комфортным было бы весьма странно. (Разумеется, если под «комфортом» подразумевать реальное улучшение жизни людей, а не то, что принято именовать подобным словом.)
Ну, а о том, что же произошло в «последнее время» - разумеется, последнее с т.з. исторической перспективы – будет сказано уже в следующей части.
