![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Если кто читал книгу китайского фантаста Лю Цысиня «Темный лес», то должен помнить про описанную там ситуацию, при которой земляне пытаются выжить в условиях контроля инопланетной цивилизацией их информационного пространства. (В том смысле, что присланные инопланетянами некие «разумные атомы» оказываются способными полностью уничтожить любые начинания землян в плане противодействия инопланетному вторжению.) Поэтому единственно возможным решением оказывается проект «Отвернувшиеся», в рамках которого «несколько выдающихся людей получат огромные ресурсы и полномочия, чтобы разработать и реализовать собственные стратегии отражения вторжения, сокрытые в их сознании».
Разумеется, не составляет труда понять, что указанная ситуация относится отнюдь не к вопросу борьбы с инопланетянами – коих то ли нет в ближайшем окружении Земли, то ли они просто не проявляют к ней интереса. А к намного более «приземленным» вещам: к проблеме принятия решения в условиях всеобщей вражды. Кстати, сама идея «Темного леса» - в смысле, ситуации с противостоянием цивилизаций, стремящихся уничтожить друг друга в условиях ограниченных ресурсов – в реальности отсылает так же ко вполне земным проблемам. В частности, к проблемам колониального захвата одних стран другими, в рамках которого «тот, кто успел», получает все. (И кому, как не китайцам, знать про данный момент.)
Однако о последнем надо говорить уже отдельно. (И говорить об этом будем.) Тут же хочется обратить внимание несколько на иное. На то, что основная идея, заложенная в концепции «Отвернувшихся» - а именно, возможность осуществления некоей программы, находящейся в противоречии с интересами «информационного гегемона» - на самом деле так же относится ко вполне реальной ситуации. К ситуации, сложившейся в Китае где-то к концу 1980-началу 1990 годов. Напомню, что тогда руководителям КНР – а так же многим обычным китайцам – стало понятным, что события, произошедшие на площади Тяньаньмэнь, на самом деле являются всего лишь одним из действий в рамках мощной американской программы «продвижения демократии». В смысле – превращения всех остальных стран в колонии США.
Проблема состояла в том, что после «разрыва с СССР» - а затем и очевидной деградации СССР в конце 1980 годов – обеспечить полноценное противостояние Штатам Китай не мог. Поэтому ему оставалось надеяться на то, что Запад не будет «сразу же» заниматься «отдемокрачиванием КНР», занявшись перевариванием бывшего Советского блока. А для этого ему надо было сделать так, чтобы американцы не видели в Китае опасности себе. Конечно, этому существенно помогало то, что в реальности американцы мало что понимали в устройстве «китайской цивилизации», имея в голове совершенно фантасмагорический ее образ, основанный на гонконгских «кунфушных» фильмах, антикитайских материалах времен «раннего маонизма» и довоенных представлений о Китае, как о «цивилизации трудолюбивых муравьев». (В лучшем случае принимали во внимание «Сон в красном тереме» и труды Конфуция.)
Тем не менее, задача скрыть тот факт, что в стране идет активная модернизация, что создаются свои инженерная и научная школы, что запускается множество сложных проектов – от микроэлектронной промышленности до атомной энергетики – была весьма непростой. Однако ее выполнили –причем, не только по отношению к Западу: например, у нас вплоть до середины 2000 годов считали, что китайцы «работают за чашку риса». Однако «наивысший пилотаж» был произведен именно по отношению к американцам, которых убедили в том, что Китай еще долго – если не всегда – будет страной Третьего мира. В результате чего вплоть до 2010 годов КНР считалась «развивающейся страной» - как какая-нибудь Кения – и отношение к ней было соответствующее.
В США даже возникла и восторжествовала концепция «Чимерики» («Chimerica», вот уж «удачный термин», прямо отсылающих к химерам) – т.е., идея о том, что Китай буде вечно связан с американской экономикой, потребляющей все то, что он производит. (И поставляющей передовые технологии.) Причем, эта идея стала популярной настолько, что позволила скрывать даже такие проявления китайской научно-технической мысли, как запуск космических аппаратов. (Еще раз: несмотря на то, что КНР запустил свой первый спутник еще в 1970 году, а пилотируемый корабль на орбиту вывел в 2003, вплоть до конца 2000 считалось, что без западных технологий эта страна развиваться не может.)
Впрочем, рассматривать проблему отношения Китая и Запада надо отдельно. Тут же – возвращаясь к поставленной теме – стоит обратить внимание несколько на другое. А именно: на то, что китайцы где-то с конца 1980 годов прекрасно поняли – что же стоит хваленое «дружелюбие Запада» - и сделали соответствующие выводы. ( Read more... )
Разумеется, не составляет труда понять, что указанная ситуация относится отнюдь не к вопросу борьбы с инопланетянами – коих то ли нет в ближайшем окружении Земли, то ли они просто не проявляют к ней интереса. А к намного более «приземленным» вещам: к проблеме принятия решения в условиях всеобщей вражды. Кстати, сама идея «Темного леса» - в смысле, ситуации с противостоянием цивилизаций, стремящихся уничтожить друг друга в условиях ограниченных ресурсов – в реальности отсылает так же ко вполне земным проблемам. В частности, к проблемам колониального захвата одних стран другими, в рамках которого «тот, кто успел», получает все. (И кому, как не китайцам, знать про данный момент.)
Однако о последнем надо говорить уже отдельно. (И говорить об этом будем.) Тут же хочется обратить внимание несколько на иное. На то, что основная идея, заложенная в концепции «Отвернувшихся» - а именно, возможность осуществления некоей программы, находящейся в противоречии с интересами «информационного гегемона» - на самом деле так же относится ко вполне реальной ситуации. К ситуации, сложившейся в Китае где-то к концу 1980-началу 1990 годов. Напомню, что тогда руководителям КНР – а так же многим обычным китайцам – стало понятным, что события, произошедшие на площади Тяньаньмэнь, на самом деле являются всего лишь одним из действий в рамках мощной американской программы «продвижения демократии». В смысле – превращения всех остальных стран в колонии США.
Проблема состояла в том, что после «разрыва с СССР» - а затем и очевидной деградации СССР в конце 1980 годов – обеспечить полноценное противостояние Штатам Китай не мог. Поэтому ему оставалось надеяться на то, что Запад не будет «сразу же» заниматься «отдемокрачиванием КНР», занявшись перевариванием бывшего Советского блока. А для этого ему надо было сделать так, чтобы американцы не видели в Китае опасности себе. Конечно, этому существенно помогало то, что в реальности американцы мало что понимали в устройстве «китайской цивилизации», имея в голове совершенно фантасмагорический ее образ, основанный на гонконгских «кунфушных» фильмах, антикитайских материалах времен «раннего маонизма» и довоенных представлений о Китае, как о «цивилизации трудолюбивых муравьев». (В лучшем случае принимали во внимание «Сон в красном тереме» и труды Конфуция.)
Тем не менее, задача скрыть тот факт, что в стране идет активная модернизация, что создаются свои инженерная и научная школы, что запускается множество сложных проектов – от микроэлектронной промышленности до атомной энергетики – была весьма непростой. Однако ее выполнили –причем, не только по отношению к Западу: например, у нас вплоть до середины 2000 годов считали, что китайцы «работают за чашку риса». Однако «наивысший пилотаж» был произведен именно по отношению к американцам, которых убедили в том, что Китай еще долго – если не всегда – будет страной Третьего мира. В результате чего вплоть до 2010 годов КНР считалась «развивающейся страной» - как какая-нибудь Кения – и отношение к ней было соответствующее.
В США даже возникла и восторжествовала концепция «Чимерики» («Chimerica», вот уж «удачный термин», прямо отсылающих к химерам) – т.е., идея о том, что Китай буде вечно связан с американской экономикой, потребляющей все то, что он производит. (И поставляющей передовые технологии.) Причем, эта идея стала популярной настолько, что позволила скрывать даже такие проявления китайской научно-технической мысли, как запуск космических аппаратов. (Еще раз: несмотря на то, что КНР запустил свой первый спутник еще в 1970 году, а пилотируемый корабль на орбиту вывел в 2003, вплоть до конца 2000 считалось, что без западных технологий эта страна развиваться не может.)
Впрочем, рассматривать проблему отношения Китая и Запада надо отдельно. Тут же – возвращаясь к поставленной теме – стоит обратить внимание несколько на другое. А именно: на то, что китайцы где-то с конца 1980 годов прекрасно поняли – что же стоит хваленое «дружелюбие Запада» - и сделали соответствующие выводы. ( Read more... )
