О связи гибкого автоматизированного производства и макаренковской модели образования

Есть такое интересное ощущение при решении сложных задач, выполнении сложных проектов и т.д. – это то, что при движении к завершении их, многие кажущиеся неразрешимыми проблемы начинают как-то «само собой» решаться. Как будто из многих разрозненных частичек неожиданно складывается некий, вполне осмысленный, паззл. Собственно, именно это состояние, ИМХО и является маркером удачного решения – в неудачном, наоборот: чем дальше, тем больше проблем.

И именно оно возникает при попытке осознания того, как же реально мог осуществляться переход к обществу, основанному на низкотчужденном труде. Иначе говоря, обществу коммунистическому – тому, которое, собственно, и должно было прийти на смену привычному нам советскому социализму. Поскольку при первом приближении становится понятным, что проблем – причем проблем трудноразрешимых – тут невероятное количество: уж слишком сильно отличается привычное для нас советское (позднесоветское) общество от привычных концепций «мира будущего». И кажется, что нет ничего общего между грезами о «прекрасном далеко» - и реально существовавшем  СССР, с его очередями, коммуналками, серыми домами, изматывающей работой, забитыми автобусами и т.д.

Разумеется, первоначально все это еще можно было объяснить тем, что идет переходный период, что страна лишь готовиться к переходу в «общество будущего». Но чем дальше  продолжается существование «реального социализма», тем меньше становится людей, уверенных в том, что этот самый «переходный период» когда-нибудь завершиться. Пока, наконец, большинство не уверилось в том, что никакого перехода не планируется - и завтра будет то же, что и вчера. Т.е., тот же забитый автобус, та же очередь в гастрономе, та же серость заводских будней. Разумеется, можно было жить и так - тем более, что по существу, эта жизнь была много лучше, нежели жизнь 90% населения земного шара. (Причем, включая и часть населения т.н. «развитых стран», для которых то же советское образование или здравоохранение было недоступно.) Но, тем не менее, до коммунизма эта жизнь не дотягивала совершеннейшим образом.

Наверное, тут не надо говорить, что подобное представление оказалось одним из факторов, способствующих победе антисоветизма в стране. В результате чего уже в начале 1980 годов всякая  мысль о коммунизме стала казаться даже не странной – а какой-то еретической. Еще некоторое время он «продержался», как некая странная сказка – тот самый мир «Гостьи из будущего», о котором еще можно было рассказывать детям, но самому верить в него так же глупо, как верить в наличие живой воды или скатерти самобранки. Потом же и указанная сказка исчезла – и осталась чистая и непреклонная убежденность в том, что никакого «нового общества» не только никогда не было, но и никогда не планировалось. И разумеется, быть никогда не могло. ("Люди есть животные – и обращаться с ними надо именно как с животными" - вот непреложная истина для человека 1990 годов.)

* * *

Однако так ли это? В том смысле, что так ли наша реальная советская действительность была далека от этого не случившегося «прекрасного далека»? Как не удивительно, но чем дальше уходи время от советской эпохе, тем яснее становится – что нет, и на самом деле указанный «переход» был довольно близок. (Хотя «близок» - это не значит, что он обязательно должен был наступить.) И что «советского социализма» однозначно шло зарождение совершенно новой человеческой общности –  того самого коммунизма, которого в свое время так старались достичь, да бросили это занятие, не «дотянув» совсем немного. Причем, что удивительно, неожиданно оказывается, что эти самые локусы будущего не просто существовали в самых неожиданных областях – но и, «таинственным образом», оказывались комплиментарными друг другу. ( Read more... )