![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Итак, Первая Мировая война стала для человечества завершением глобального Суперкризиса, показавшего, что привычное для истории существование в рамках классового общества больше невозможно. Однако одновременно с этим она стала и моментом зарождения совершенно иного общественного устройства – того, что должно стать основанием для нашего существования в последующий исторический период. Впрочем, было бы странным ожидать чего-то иного – поскольку именно подобный механизм смены крупных исторических реалий, судя по всему, и является характерным для нашей Вселенной. В том смысле, что в ней что-то новое неизбежно приходит на смену старому после того, как последнее оказывается непригодным. В смысле, не может больше адаптироваться к изменяющимся условиям. (Последнее и есть главный признак развитости.)
Так и в этот раз – начавшаяся в 1914 году мировая бойня, похоронив «старый мир» с его освященной божествами властью собственников, дала старт миру новому, начавшемуся с Великой Революции 1917 года в России. На самом деле, в указанное время мало кто реально мог даже предположить: что же происходит. Причем, это касается даже социалистов. Да что там социалисты – даже сами «авторы» этой Революции, т.е., большевики представляли свершающийся процесс в гораздо более скромном виде, нежели это было в реальности. Дело в том, что к указанному времени в революционно настроенной среде общепринятой установкой было то, что революционные события протекают «линейно». В том смысле, что переход к новому типу общества полагался там, где общество старое достигло максимально возможного уровня. (В европейских развитых странах.) На самом деле это было не только привычно – в том смысле, что в обыденной жизни обычно принято брать «этап за этапом», переходя из первого класса во второй и так далее – но и полностью логично. Ведь именно в развитых странах могло существовать развитое рабочее движение, которое, согласно привычным представлениям, и должно было выступить главным инструментом Революции.
Правда, указанную закономерность несколько «подпортило» известное шовинистическое поведение европейских социалистов – в том числе, и входящих в левые фракции – которые выступили с поддержкой «своих» правительств вопреки главной идее «Второго Интернационала». (Международного объединения рабочих партий и организаций.) И, напротив, поразительную верность международной солидарности выразили именно российские представители – прежде всего, левое крыло РСДРП во главе с В.И. Лениным. Подобный факт красноречиво свидетельствовал, что с концепцией «линейного развития» Революции что-то не то. Но в условиях бурного развития событий того времени мало кто обратил внимания на указанный момент – а зря. Поскольку именно в нем отчетливо проявился один из базовых законов социодинамики – тот самый, который уже был выведен упомянутым В.И. Лениным в качестве принципа «слабого звена». Смысл его состоит в том, что смена социального устройства в условиях общего кризиса – то есть, Мировой войны – начнется вовсе не там, где, как может показаться, созданы все условия для этого.( Read more... )
Так и в этот раз – начавшаяся в 1914 году мировая бойня, похоронив «старый мир» с его освященной божествами властью собственников, дала старт миру новому, начавшемуся с Великой Революции 1917 года в России. На самом деле, в указанное время мало кто реально мог даже предположить: что же происходит. Причем, это касается даже социалистов. Да что там социалисты – даже сами «авторы» этой Революции, т.е., большевики представляли свершающийся процесс в гораздо более скромном виде, нежели это было в реальности. Дело в том, что к указанному времени в революционно настроенной среде общепринятой установкой было то, что революционные события протекают «линейно». В том смысле, что переход к новому типу общества полагался там, где общество старое достигло максимально возможного уровня. (В европейских развитых странах.) На самом деле это было не только привычно – в том смысле, что в обыденной жизни обычно принято брать «этап за этапом», переходя из первого класса во второй и так далее – но и полностью логично. Ведь именно в развитых странах могло существовать развитое рабочее движение, которое, согласно привычным представлениям, и должно было выступить главным инструментом Революции.
Правда, указанную закономерность несколько «подпортило» известное шовинистическое поведение европейских социалистов – в том числе, и входящих в левые фракции – которые выступили с поддержкой «своих» правительств вопреки главной идее «Второго Интернационала». (Международного объединения рабочих партий и организаций.) И, напротив, поразительную верность международной солидарности выразили именно российские представители – прежде всего, левое крыло РСДРП во главе с В.И. Лениным. Подобный факт красноречиво свидетельствовал, что с концепцией «линейного развития» Революции что-то не то. Но в условиях бурного развития событий того времени мало кто обратил внимания на указанный момент – а зря. Поскольку именно в нем отчетливо проявился один из базовых законов социодинамики – тот самый, который уже был выведен упомянутым В.И. Лениным в качестве принципа «слабого звена». Смысл его состоит в том, что смена социального устройства в условиях общего кризиса – то есть, Мировой войны – начнется вовсе не там, где, как может показаться, созданы все условия для этого.( Read more... )
