![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anlazzИтак, настоящее время характеризуется тем, что основным трендом в нем является увеличение доли «систем общего пользования» по сравнению с «индивидуальными системами». Это, кстати, очень хорошо заметно в коммунальном хозяйстве – позволю себе еще раз обратиться к данной теме – которое еще лет двести назад существовало в весьма ограниченном виде. В том смысле, что практически все потребности в удовлетворении своих «коммунальных нужд» каждый домовладелец решал сам. Он сам обеспечивал отопление – посредством печей и каминов, освещение – посредством закупки восковых свечей, водоснабжение – посредством колодцев и доставки воды бочками из водоемов, отведение нечистот – посредством, в лучшем случае, выгребных ям. (А то и просто выливая их на улицу.) То же самое можно сказать и про транспортные нужды: как уже писалось, первый вариант «общественного транспорта» - дилижанс – стал массовым явлением только в начале XIX столетия.
То есть, все сам, своими руками – а точнее, чужими, но за деньги. А если последних нет – то живи в разваливающейся хибаре или вообще под мостом, пей воду из лужи, ну, и передвигайся на своих ногах – даже если речь идет о тысячах километров. Если же заболеешь – то можешь пойти к «бабке», она травкой попоит, что-то пошепчет – и выздоровеешь. (Если, конечно, не умрешь.) Удивительно, но еще лет сто с небольшим (скажем, году в 1912) подобное «предложение» не вызвало бы особого удивления – так жило большинство населения нашей страны. При том, что уже ездили поезда и летали самолеты, работал телеграф и телефон, была создана Теория относительности (обе) и написаны практически все произведения русской и зарубежной классики. (А люди пили из луж и лечились «у бабок»…)
Впрочем, если говорить о других странах, то и там жизнь большинства если и была лучше, то не намного. Поскольку даже в Великобритании или США – то есть, богатейших на тот момент государствах – охват населения системами здравоохранения или коммунальными услугами в нынешним понимании начался только во второй части XIX столетия. (Хотя, опять-таки, это касалось далеко не всех.) Что же касается «настоящей» смены отношений к потребностям людей – то она началась лишь после Первой Мировой войны. Именно тогда началось формирование потребления «современного типа» - т.е., ориентированного на обеспечение всех имеющихся людей. (В отличие от «классического» типа потребления, основанного на той идее, что иметь какие-то свои потребности могут лишь «лучшие». А все остальные важны лишь в том плане, что являются орудиями для решения проблем «лучших».) Причем, коснулось это не только коммунальных или здравоохранительных систем – нет, изменился весь образ жизни человека.
* * *
Например, исчезла прислуга. Ну, не полностью, конечно: даже сейчас богатые семьи могут позволить себе содержать слуг – но массовым явлением это назвать нельзя. В то время, как до Первой Мировой войны наличие хотя бы одной служанки было нормой для любого человека – если он, конечно, не был полным бедняком. Поэтому даже многие представители мелкой буржуазии могли позволить себе использовать чужой труд для обеспечения своего быта. (Это касалось и зажиточных крестьян – хотя для них характерен был, скорее, найм батраков; и мелких служащих; и представителей т.н. «свободных профессий».) Кроме того, те же изменения, что привели к исчезновению слуг, стали причиной резкого снижения уровня иного «обслуживающего труда». То есть, всех этих разносчиков, курьеров (которые, разумеется, остались – но в гораздо меньших масштабах), разного рода уличных торговцев, портных (готового платья практически не производилось, все шили «на заказ»), сапожников и чистильщиков сапог, прачек и гладильщиц (сто лет назад даже самый мелкий служащий считал зазорным самому стирать свое белье) – ну и т.д., и т.п. (Кстати, забавно, но указанное «снижение» коснулось даже парикмахеров – разумеется, с учетом платежеспособного спроса. В результате чего сейчас мало кому приходит в голову бриться в парикмахерской – хотя еще в начале века это было обычное дело.)
На этом фоне все заявления о «постиндустриальной экономике», как об экономике услуг – выглядят довольно странно. Поскольку популярные сейчас (а точнее, лет десять назад) разговоры об «уменьшении доли промышленности» происходят на основании сравнения с периодом 1950-1960 годов. (Когда вовлечение население в промышленность действительно имело аномально высокое значение.) Если же сравнивать с тем, что было до Первой Мировой войны – то есть, до того, как мир вошел в «измененное состояние» - то можно увидеть, что речь идет, в лучшем случае, о возврате к тому, что было. (Тем более, что значительная часть «офисного планктона» - т.е., конторских служащих – следует отнести скорее к производству, а не к обслуживанию.)
И, разумеется, на место всей этой массы обслуживающего персонала в послевоенное время прихошел крупный производитель. (Т.е., место «услуг» заменяется «производством» - это «шпилька» для пресловутых «услугонетоварников».) Человек давно уже не шьет костюм у портного – а идет в магазин и покупает там одежду, сшитую на фабрике. Он больше не бреется у парикмахера – а приобретает бритву. И, разумеется, не держит кухарку – которая ходит на рынок, покупает продукты и готовит их «с нуля» - а приобретает их в магазине уже обработанными и полуготовыми к использованию. (Если кто сомневается – пускай вспомнит, когда он в последний раз резал курицу, потрошил ее, ощипывал и опаливал на огне. А ведь как раз данные операции составляли 80% приготовления – а уж порезать готовую тушку на куски да пожарить на сковороде каждый может. Впрочем, сейчас и резать не надо – можно нарезанную купить.) И да – сейчас даже на рынок каждый день ходить не надо, потому, что есть холодильник, к который достаточно положить продукты раз в неделю и забыть об этом.
То есть – вместо постоянного использования труда разнообразных «оказателей услуг», вроде прислуги, портных или цирюльников – современный человек оказывается связанным с «большими производителями». Если прибавить сюда не раз уже помянутую «коммунальную революцию» - т.е., рост обеспечения масс коммунальными услугами – то можно сделать однозначный вывод. Состоящий в том, что произошедшие перемены можно однозначно трактовать, как идущий процесс перехода с «индивидуального» на «общее» потребление. Причем, это верно даже если говорить о самом, что ни на есть «индивидуалистическом», капиталистическом обществе. (Разумеется, обществе «развитом», лишенном огромного слоя нищих и бесправных людей – которые существуют, например, в той же Индии, где сохраняется «классический тип потребления».)
* * *
Единственное различие которого (в подобном плане) с обществом социалистическим состоит в том, что тут приходится всячески «прятать» указанное «обобществление», маскируя его «квазииндивидуальным подходом». Вроде известной «шутки» с выбором между сникерсом или марсом? (Которые изготавливаются на одной и той же фабрике.) Или джинсами levi's и diesel – шьющиеся в одних и тех же мастерских государства Бангладеш. Или, быть может, между Renault Duster и Nissan Terrano – которые имеют одну и ту же «начинку», поскольку делаются одним и тем же концерном Рено-Ниссан. (Но Ниссан, разумеется, стоит ощутимо дороже.) Впрочем, даже тогда, когда товары, вроде бы, производятся различными фирмами, «в сути своей» они, как правило, оказываются одинаковыми. (Поскольку используются одинаковые комплектующие, одинаковое оборудования и т.д.) В итоге вся «широта выбора» - которой так любят завлекать современные гипермаркеты – как правило, сводится к дизайну упаковки. Ну, и к разнообразным «рекламным слоганам».
Однако за данную пестроту – то есть, за «маскировку» того, что все потребляют примерно одно и то же – приходится дорого платить. Все эти расходы на рекламу и маркетинг, которые могут составлять 50%, а то и 80-99% стоимости товара – оказываются в данной системе неизбежными. (Поскольку иного пути выигрывать конкурентную гонку не существует.) Собственно, именно в указанную систему «имитации индивидуальности» и включаются те самые «миллионы людей», которых обычно относят к «постиндустриальному обществу». И которые, почему-то, считаются «оказывающими услуги». (Хотя к привычной сфере обслуживания они не относятся.) Разумеется, считать разумным подобное состояние было бы весьма странным, т.к., люди платят большую часть суммы именно за обман, за то, чтобы их «сопрягать» их восприятие с действительностью. Зато, как говориться, «не совок»! (Действительно, не «совок». Поскольку, например, в «совке» было несколько вариантов колбас вкусных колбас из натурального мяса – в отличие от современности, где есть сотни вариантов одного и того же соевого говна, отличить которое по вкусу друг от друга невозможно!)
В общем, получается интересная ситуация – когда, с одной стороны, мы имеем процесс увеличения числа благ, доступных для основной массы населения. Обеспечиваемый развитием особых систем «общественного потребления» - не важно, идет ли речь об индустриальном производстве, о коммунальном хозяйстве или, скажем, о массовом здравоохранении и образовании. Этот процесс объективен, вызывается крайне фундаментальными особенностями бытия, и однозначно улучшает жизнь человека. С другой же стороны мы имеем нечто противоположное – субъективное стремление к воспроизводству давно уже ушедших в прошлое представлений и норм. Вроде описанной выше «индивидуализации» - ради имитации которой тратятся огромные средства, лишь ухудшающие имеющееся положение. (Например, для того, чтобы обеспечить наличие нескольких сотен видов «колбасных изделий», приходится создавать ситуацию, в которой наиболее вероятным оказывается существование многочисленных «соевых продуктов».)
* * *
Впрочем, нетрудно догадаться, что «направление процесса» эта самая имитация не меняет. (Разумеется, если не брать ситуацию с резкой деградацией социума, как это произошло на постсоветском пространстве. Где начинает воспроизводиться архаическая система периода «классового расцвета», где «хозяевам» положено все, а массам – ничего.) Поэтому основной характер удовлетворения потребностей оказывается соответствующим массовой системе производства. (Ведь «система имитации» именно имитирует, а не создает.) То есть – решив вопросы обеспечения людей «известными благами» (в первую очередь, витальными – т.е., необходимыми для биологического функционирования организма), он оказывается неспособным двигаться дальше. Поскольку…
Впрочем, о том, что «поскольку», будет сказано несколько позднее. Пока же стоит еще раз отметить, что даже в указанном состоянии жизнь «среднего человека» оказывается на несколько порядков лучшей, нежели она была в период «классового расцвета». Если, конечно, не считать тех, кто находился тогда на месте «хозяев жизни». Но поскольку количество последних было минимальным, то можно сказать, что общество от случившихся изменений однозначно выиграло.
То есть, все сам, своими руками – а точнее, чужими, но за деньги. А если последних нет – то живи в разваливающейся хибаре или вообще под мостом, пей воду из лужи, ну, и передвигайся на своих ногах – даже если речь идет о тысячах километров. Если же заболеешь – то можешь пойти к «бабке», она травкой попоит, что-то пошепчет – и выздоровеешь. (Если, конечно, не умрешь.) Удивительно, но еще лет сто с небольшим (скажем, году в 1912) подобное «предложение» не вызвало бы особого удивления – так жило большинство населения нашей страны. При том, что уже ездили поезда и летали самолеты, работал телеграф и телефон, была создана Теория относительности (обе) и написаны практически все произведения русской и зарубежной классики. (А люди пили из луж и лечились «у бабок»…)
Впрочем, если говорить о других странах, то и там жизнь большинства если и была лучше, то не намного. Поскольку даже в Великобритании или США – то есть, богатейших на тот момент государствах – охват населения системами здравоохранения или коммунальными услугами в нынешним понимании начался только во второй части XIX столетия. (Хотя, опять-таки, это касалось далеко не всех.) Что же касается «настоящей» смены отношений к потребностям людей – то она началась лишь после Первой Мировой войны. Именно тогда началось формирование потребления «современного типа» - т.е., ориентированного на обеспечение всех имеющихся людей. (В отличие от «классического» типа потребления, основанного на той идее, что иметь какие-то свои потребности могут лишь «лучшие». А все остальные важны лишь в том плане, что являются орудиями для решения проблем «лучших».) Причем, коснулось это не только коммунальных или здравоохранительных систем – нет, изменился весь образ жизни человека.
* * *
Например, исчезла прислуга. Ну, не полностью, конечно: даже сейчас богатые семьи могут позволить себе содержать слуг – но массовым явлением это назвать нельзя. В то время, как до Первой Мировой войны наличие хотя бы одной служанки было нормой для любого человека – если он, конечно, не был полным бедняком. Поэтому даже многие представители мелкой буржуазии могли позволить себе использовать чужой труд для обеспечения своего быта. (Это касалось и зажиточных крестьян – хотя для них характерен был, скорее, найм батраков; и мелких служащих; и представителей т.н. «свободных профессий».) Кроме того, те же изменения, что привели к исчезновению слуг, стали причиной резкого снижения уровня иного «обслуживающего труда». То есть, всех этих разносчиков, курьеров (которые, разумеется, остались – но в гораздо меньших масштабах), разного рода уличных торговцев, портных (готового платья практически не производилось, все шили «на заказ»), сапожников и чистильщиков сапог, прачек и гладильщиц (сто лет назад даже самый мелкий служащий считал зазорным самому стирать свое белье) – ну и т.д., и т.п. (Кстати, забавно, но указанное «снижение» коснулось даже парикмахеров – разумеется, с учетом платежеспособного спроса. В результате чего сейчас мало кому приходит в голову бриться в парикмахерской – хотя еще в начале века это было обычное дело.)
На этом фоне все заявления о «постиндустриальной экономике», как об экономике услуг – выглядят довольно странно. Поскольку популярные сейчас (а точнее, лет десять назад) разговоры об «уменьшении доли промышленности» происходят на основании сравнения с периодом 1950-1960 годов. (Когда вовлечение население в промышленность действительно имело аномально высокое значение.) Если же сравнивать с тем, что было до Первой Мировой войны – то есть, до того, как мир вошел в «измененное состояние» - то можно увидеть, что речь идет, в лучшем случае, о возврате к тому, что было. (Тем более, что значительная часть «офисного планктона» - т.е., конторских служащих – следует отнести скорее к производству, а не к обслуживанию.)
И, разумеется, на место всей этой массы обслуживающего персонала в послевоенное время прихошел крупный производитель. (Т.е., место «услуг» заменяется «производством» - это «шпилька» для пресловутых «услугонетоварников».) Человек давно уже не шьет костюм у портного – а идет в магазин и покупает там одежду, сшитую на фабрике. Он больше не бреется у парикмахера – а приобретает бритву. И, разумеется, не держит кухарку – которая ходит на рынок, покупает продукты и готовит их «с нуля» - а приобретает их в магазине уже обработанными и полуготовыми к использованию. (Если кто сомневается – пускай вспомнит, когда он в последний раз резал курицу, потрошил ее, ощипывал и опаливал на огне. А ведь как раз данные операции составляли 80% приготовления – а уж порезать готовую тушку на куски да пожарить на сковороде каждый может. Впрочем, сейчас и резать не надо – можно нарезанную купить.) И да – сейчас даже на рынок каждый день ходить не надо, потому, что есть холодильник, к который достаточно положить продукты раз в неделю и забыть об этом.
То есть – вместо постоянного использования труда разнообразных «оказателей услуг», вроде прислуги, портных или цирюльников – современный человек оказывается связанным с «большими производителями». Если прибавить сюда не раз уже помянутую «коммунальную революцию» - т.е., рост обеспечения масс коммунальными услугами – то можно сделать однозначный вывод. Состоящий в том, что произошедшие перемены можно однозначно трактовать, как идущий процесс перехода с «индивидуального» на «общее» потребление. Причем, это верно даже если говорить о самом, что ни на есть «индивидуалистическом», капиталистическом обществе. (Разумеется, обществе «развитом», лишенном огромного слоя нищих и бесправных людей – которые существуют, например, в той же Индии, где сохраняется «классический тип потребления».)
* * *
Единственное различие которого (в подобном плане) с обществом социалистическим состоит в том, что тут приходится всячески «прятать» указанное «обобществление», маскируя его «квазииндивидуальным подходом». Вроде известной «шутки» с выбором между сникерсом или марсом? (Которые изготавливаются на одной и той же фабрике.) Или джинсами levi's и diesel – шьющиеся в одних и тех же мастерских государства Бангладеш. Или, быть может, между Renault Duster и Nissan Terrano – которые имеют одну и ту же «начинку», поскольку делаются одним и тем же концерном Рено-Ниссан. (Но Ниссан, разумеется, стоит ощутимо дороже.) Впрочем, даже тогда, когда товары, вроде бы, производятся различными фирмами, «в сути своей» они, как правило, оказываются одинаковыми. (Поскольку используются одинаковые комплектующие, одинаковое оборудования и т.д.) В итоге вся «широта выбора» - которой так любят завлекать современные гипермаркеты – как правило, сводится к дизайну упаковки. Ну, и к разнообразным «рекламным слоганам».
Однако за данную пестроту – то есть, за «маскировку» того, что все потребляют примерно одно и то же – приходится дорого платить. Все эти расходы на рекламу и маркетинг, которые могут составлять 50%, а то и 80-99% стоимости товара – оказываются в данной системе неизбежными. (Поскольку иного пути выигрывать конкурентную гонку не существует.) Собственно, именно в указанную систему «имитации индивидуальности» и включаются те самые «миллионы людей», которых обычно относят к «постиндустриальному обществу». И которые, почему-то, считаются «оказывающими услуги». (Хотя к привычной сфере обслуживания они не относятся.) Разумеется, считать разумным подобное состояние было бы весьма странным, т.к., люди платят большую часть суммы именно за обман, за то, чтобы их «сопрягать» их восприятие с действительностью. Зато, как говориться, «не совок»! (Действительно, не «совок». Поскольку, например, в «совке» было несколько вариантов колбас вкусных колбас из натурального мяса – в отличие от современности, где есть сотни вариантов одного и того же соевого говна, отличить которое по вкусу друг от друга невозможно!)
В общем, получается интересная ситуация – когда, с одной стороны, мы имеем процесс увеличения числа благ, доступных для основной массы населения. Обеспечиваемый развитием особых систем «общественного потребления» - не важно, идет ли речь об индустриальном производстве, о коммунальном хозяйстве или, скажем, о массовом здравоохранении и образовании. Этот процесс объективен, вызывается крайне фундаментальными особенностями бытия, и однозначно улучшает жизнь человека. С другой же стороны мы имеем нечто противоположное – субъективное стремление к воспроизводству давно уже ушедших в прошлое представлений и норм. Вроде описанной выше «индивидуализации» - ради имитации которой тратятся огромные средства, лишь ухудшающие имеющееся положение. (Например, для того, чтобы обеспечить наличие нескольких сотен видов «колбасных изделий», приходится создавать ситуацию, в которой наиболее вероятным оказывается существование многочисленных «соевых продуктов».)
* * *
Впрочем, нетрудно догадаться, что «направление процесса» эта самая имитация не меняет. (Разумеется, если не брать ситуацию с резкой деградацией социума, как это произошло на постсоветском пространстве. Где начинает воспроизводиться архаическая система периода «классового расцвета», где «хозяевам» положено все, а массам – ничего.) Поэтому основной характер удовлетворения потребностей оказывается соответствующим массовой системе производства. (Ведь «система имитации» именно имитирует, а не создает.) То есть – решив вопросы обеспечения людей «известными благами» (в первую очередь, витальными – т.е., необходимыми для биологического функционирования организма), он оказывается неспособным двигаться дальше. Поскольку…
Впрочем, о том, что «поскольку», будет сказано несколько позднее. Пока же стоит еще раз отметить, что даже в указанном состоянии жизнь «среднего человека» оказывается на несколько порядков лучшей, нежели она была в период «классового расцвета». Если, конечно, не считать тех, кто находился тогда на месте «хозяев жизни». Но поскольку количество последних было минимальным, то можно сказать, что общество от случившихся изменений однозначно выиграло.
