![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anlazzИтак, в течение столетий – а в масштабе всего человечества тысячелетий – периода господства классового общества основной «потребностью» людей была… демонстрация своего социального статуса. (В основном реального – хотя бывало и ложного.) Собственно, именно ради этого и выстраивались все системы человеческого бытия – начиная с государственных, и заканчивая бытовыми. Ну, а причина подобного, разумеется, состояла в том, что указанный статус являлся крайне важным аспектом конкурентной борьбы – показывая, с кем можно бороться, а с кем нет. (То есть - как это не смешно прозвучит, но огромное количество вещей, производимых «разумным человеком», оказывалось эквивалентным таким порождениям неразумной природы, как оленьи рога и павлиний хвост.)
Конечно, наличие «павлиньего хвоста» - а представители господствующих сословий обоих полов напоминали павлинов даже внешне - на первый взгляд, может показаться не сказать, чтобы особенно страшным. Скорее наоборот. В конце концов, указанных милых птичек держат в зоопарке - чтобы любоваться на них. Так и богатая дама в роскошном туалете - который порой стоил больше сотен годовых доходов простолюдинов - или, скажем, галантный кавалер в украшенном россыпью орденов мундире даже сейчас вызывают восхищение с эстетической точки зрения. Причем, даже если речь идет не о произведениях XVIII столетия, а, скажем, о фотографиях начала прошлого века. (Когда указанное положение уже клонилось к своему закату – но, все равно, еще оставалось значимым.) Красивые дамы в красивых шубках - не то, что убогие работницы или колхозницы последующих времен.
* * *
Правда человек, все-таки, отличается от павлина или оленя. В том числе, и тем, что его основная задача в этом мире – и одновременно, основное условие существования – состоит в том, что он преобразует природу, превращая ее в пригодную для своей жизни среду. (Ту самую Ноосферу по Вернадскому.) И разумеется, все это «павлинничанье» к данному преобразованию имеет очень малое отношение, а точнее – вообще не имеет. Поэтому получается парадоксальная ситуация: чем сильнее общество движется к классовому устройству, чем совершеннее становится последнее – тем более оно отклоняется от «истинно человеческого» предназначения. Разумеется, указанную задачу – то есть, преобразование природы – оно все равно продолжает решать. (Все же это «родовой» признак homo sapiens, как такового.) Однако тратит на данное решение гораздо меньше сил, нежели на упомянутые выше задачи «демонстрации статуса».
Собственно, именно поэтому жизнь основной массы при классовом обществе вряд ли может рассматриваться, как особо комфортная. Причем, даже по сравнению с жизнью при позднем неолите. (Собственно, известный миф о «Золотом веке» прямо отсылает к данной эпохе. Равно как и более поздний миф о «Тропическом рае», возникший среди европейских низов в эпоху Великих Географических открытий.) Низы при классовом устройстве живут очень плохо: скажем, продолжительность жизни основной части человечества в подобном мире не только не росла, но даже упала. (С 35 лет при «развитом общинном устройстве» до 25-30 лет при классовом.) И даже в самых развитых странах расти начала только с конца XVIII – начала XIX веков. Поэтому развитие нашей цивилизации выглядит парадоксально: с одной стороны, создавались все более роскошные дворцы и храмы, совершенствовалось оружие и усложнялся быт. (Превратившийся к XVII-XVIII векам у «знатных» и коронованных особ в настоящий спектакль со множеством слуг и частой «переменой декораций».) А с другой – для «простого человека» если что менялось, то только в худшую сторону. (Ну, правда, бывали «светлые полосы» - скажем, после Черной Смерти, которая выкосила треть Европы и резко повысила цены на труд и продукты труда.)
И лишь после того, как развитие средств производства достигло такого уровня, что позволило осуществить переход к индустриальной промышленности, положение начало меняться. В том смысле, что впервые за много столетий – со времен древних полисов, сохранявших еще некоторые признаки «развитого племенного общества» – стало актуальным развитие не только индивидуальных, но и «массовых» структур потребления. Начиная с транспорта и заканчивая водопроводом с канализацией. Разумеется, первоначально все это шло под знаком «частных» интересов – но чем дальше, тем четче под ними начало проявляться нечто иное. То самое, которое относится к наиболее глубинным основаниям нашей Истории, к наиболее фундаментальных законам Вселенной. Причем – что наиболее важно во всем вышесказанном – указанные закономерности оказывались приложимыми к самым различным областям. Скажем – к развитию трудовых коллективов, неожиданно из сборища общественных париев превратившихся в определяющую историческую силу. Или к созданию коммунального хозяйства – которое еще в XVIII столетии мало интересовало господ, предпочитавших жить в «автономных» дворцах и имениях. (Нет, конечно, какой-то «минимум» работ тут выполнялся – но именно минимум.)
* * *
Да, именно так: начало «эпохи заводов», «эпохи коммунальных систем» и «эпохи пролетарской борьбы» в целом совпадают. (Ну, и «эпоху массовой армии» можно отнести сюда же – хотя она и началась несколько ранее.) Что означат, что начало «индустриала» само по себе значило переход от «индивидуального» к «массовому» обществу. А «массовое общество» неизбежно значило возникновение систем «массового потребления». Скажем, уже помянутых коммунальных – кои в течение столетий были в тени роскоши «индивидуальной жизни» лучших людей. Собственно, эти самые «лучшие люди» и в наступившую эпоху не особенно стремились к строительству последних – они бы пошедшие на данное дело средства лучше бы вложили во что-то другое. (В этом плане, например, характерна реакция тех же «лучших людей» Петербурга или Москвы на идею создания канализации, которые всеми силами старались избежать указанного момента. Хотя, скажем, те же храмы строили весьма охотно – и абсолютно добровольно.) Но нет: с одной стороны, им становилось понятно, что volens nolens, но строить подобные вещи надо – поскольку иначе заводы работать не будут. (О судьбе рабочих они традиционно не задумывались.) А, с другой стороны, набирающие силу пролетарии начинали потихоньку заявлять о своих правах – что вполне очевидно сдвигало пресловутое «общественное мнение» от привычного представления о «народе», как о безответном рабочем скоте..
Поэтому водопровод и канализация, а затем – и электрическое освещение – начали входить в жизнь крупных (а затем и некрупных) городов. К середине XIX столетия появилось и еще более немыслимое до того явление – общественный транспорт. (Конная железная дорога, метрополитен, наконец – трамвай.) Ну и – как вишенка на торте – началось развитие массового здравоохранения и образования. Еще раз: именно массового – то есть, доступного потенциально всем, включая самых бедных. И хотя – как это было сказано выше – все эти процессы казались вызываемыми совершенно несвязанными друг с другом факторами, в целом они прекрасно укладывались в модель уже описанного системного перехода «от индивидуального к общественному». (Интересен еще и тот факт, что данный переход начался после наивысшего пика «индивидуального», который был в XVIII столетии, и выражался в умопомрачительной роскоши абсолютистских режимов.)
Собственно, на основании указанной модели и можно делать определенные прогнозы по отношению к будущему развитию человечества. Как социальному, так и техническому и даже – бытовому. Поскольку все это в ближайшее (историческое) время будет развиваться именно в указанном направлении – в направлении наращивания мощи систем коллективного пользования. Не важно – идет ли речь о производстве или потреблении. (Кстати, забавно – но случившееся уже после гибели СССР развитие всемирной компьютерной сети Интернет оказывается лежащим ровно на том же направлении.) Что же касается «уровня личного могущества» - то оно ощутимо падает. Даже с учетом нынешнего «отступления» - в смысле, тех процессов, которые начались после гибели СССР и привели к кажущемуся восстановлению «власти 1%». Поскольку в реальности большая часть собственности, находящейся у олигархов, или является чисто спекулятивной. (То есть – на несколько порядков переоцененной по сравнению с ее «реальной ролью».) Или же –выступает частью огромной системы «национального производства», вычлененить из которой отдельные предприятия практически невозможно. (И это уже не говоря о тесном сращении государства и бизнеса – в общем, о формировании т.н. «империалистической политико-экономической системы».)
* * *
В подобном случае, было бы глупостью считать, что будущее каким-то образом «пойдет» по направлении к «индивидуализации» - вроде мира, в котором господствуют столь любимые когда-то 3-Д принтеры. Да и вообще, «автономные общины» - или даже индивиды – существующие в своих ни с кем ни связанных усадьбах, окруженных солнечными батареями. (Эх! Если бы знали эти самые любители «чистой и автономной» солнечной энергии, как происходит «кремниевый процесс» - начиная с очистки сырья!) И разумеется, никаких «наноассемблеров» и прочих средств превращения каждого человека в «суперхозяина мира» так же не будет. (В том числе, и в плане его собственного улучшения – т.е., киборгизации, биоинженеринга и т.д.) Впрочем, одновременно с этим стоит понимать, что и возврата на «общинный тип существования», разумеется, не произойдет: эволюция подчиняется спиральному, а не круговому движению. Поэтому будущее развитие мира, разумеется, станет включать и огромное число достижений «индивидуалистической» классовой эпохи. (А точнее – синтез классового и доклассового.)
Поэтому вместе с пониманием невозможности будущего, как совокупности «свободных индивидов», следует понимать, что так же не будет никакого превращения человечества в некие «ульи». (Т.е., в совокупности лишенных индивидуальных отличий «общественных существ» - вроде пчел и иных насекомых. И, опять-таки – не будет «подгонки» нынешнего «универсального человека» под конкретные условия методами биоинженерии. Т.е., «биохакинг» невозможен и с данной точки зрения.) Ну, а пока, в первоначальный этап данного процесса, следует ожидать именно роста «общественных систем» - которые так сильно угнетались в недавнем (по историческим меркам) прошлом. Поскольку именно данные системы представляют собой средства удовлетворения базовых человеческих потребностей – вплоть до витальных – которые еще недавно просто не признавались за таковые.
Однако стоит учитывать, что господствующее сейчас общественное сознание остается еще, во многом, архаичным – базовые конструкции его (включая этику) создавались в «классовый период». Поэтому указанный процесс неизбежно будет, во-первых, совершенно непредсказуемым с т.з. «здравого смысла». А, во-вторых, крайне нелинейным и нестабильным – как раз потому, что возникнет огромный соблазн его в рамки указанного «здравого смысла» загнать. В результате чего может возникнуть ощущение «откатов» - например, в плане роста «индивидуального потребления». (Как это принято в господствующей сейчас модели «потребительского общества» и ее «тени» в виде «потреблятства».) Но, как правило, это или временные явления, или – ложные представления, на самом деле скрывающие совершенно обратный процесс. (И, в конечном итоге, разумеется, результат всего этого может быть только один.)
Но все это, разумеется, следует рассматривать уже в следующей части. Тут же, завершая вышесказанное, стоит только еще раз указать на то, что сделанные выводы исходят из понимания наиболее глубинных, системных процессов человеческого существования – процессов, определяющих сам облик и прошлого, и современно общества. И общества будущего… (В отличие от столь любимых нашими современниками методов «линейной экстраполяции».)
Конечно, наличие «павлиньего хвоста» - а представители господствующих сословий обоих полов напоминали павлинов даже внешне - на первый взгляд, может показаться не сказать, чтобы особенно страшным. Скорее наоборот. В конце концов, указанных милых птичек держат в зоопарке - чтобы любоваться на них. Так и богатая дама в роскошном туалете - который порой стоил больше сотен годовых доходов простолюдинов - или, скажем, галантный кавалер в украшенном россыпью орденов мундире даже сейчас вызывают восхищение с эстетической точки зрения. Причем, даже если речь идет не о произведениях XVIII столетия, а, скажем, о фотографиях начала прошлого века. (Когда указанное положение уже клонилось к своему закату – но, все равно, еще оставалось значимым.) Красивые дамы в красивых шубках - не то, что убогие работницы или колхозницы последующих времен.
* * *
Правда человек, все-таки, отличается от павлина или оленя. В том числе, и тем, что его основная задача в этом мире – и одновременно, основное условие существования – состоит в том, что он преобразует природу, превращая ее в пригодную для своей жизни среду. (Ту самую Ноосферу по Вернадскому.) И разумеется, все это «павлинничанье» к данному преобразованию имеет очень малое отношение, а точнее – вообще не имеет. Поэтому получается парадоксальная ситуация: чем сильнее общество движется к классовому устройству, чем совершеннее становится последнее – тем более оно отклоняется от «истинно человеческого» предназначения. Разумеется, указанную задачу – то есть, преобразование природы – оно все равно продолжает решать. (Все же это «родовой» признак homo sapiens, как такового.) Однако тратит на данное решение гораздо меньше сил, нежели на упомянутые выше задачи «демонстрации статуса».
Собственно, именно поэтому жизнь основной массы при классовом обществе вряд ли может рассматриваться, как особо комфортная. Причем, даже по сравнению с жизнью при позднем неолите. (Собственно, известный миф о «Золотом веке» прямо отсылает к данной эпохе. Равно как и более поздний миф о «Тропическом рае», возникший среди европейских низов в эпоху Великих Географических открытий.) Низы при классовом устройстве живут очень плохо: скажем, продолжительность жизни основной части человечества в подобном мире не только не росла, но даже упала. (С 35 лет при «развитом общинном устройстве» до 25-30 лет при классовом.) И даже в самых развитых странах расти начала только с конца XVIII – начала XIX веков. Поэтому развитие нашей цивилизации выглядит парадоксально: с одной стороны, создавались все более роскошные дворцы и храмы, совершенствовалось оружие и усложнялся быт. (Превратившийся к XVII-XVIII векам у «знатных» и коронованных особ в настоящий спектакль со множеством слуг и частой «переменой декораций».) А с другой – для «простого человека» если что менялось, то только в худшую сторону. (Ну, правда, бывали «светлые полосы» - скажем, после Черной Смерти, которая выкосила треть Европы и резко повысила цены на труд и продукты труда.)
И лишь после того, как развитие средств производства достигло такого уровня, что позволило осуществить переход к индустриальной промышленности, положение начало меняться. В том смысле, что впервые за много столетий – со времен древних полисов, сохранявших еще некоторые признаки «развитого племенного общества» – стало актуальным развитие не только индивидуальных, но и «массовых» структур потребления. Начиная с транспорта и заканчивая водопроводом с канализацией. Разумеется, первоначально все это шло под знаком «частных» интересов – но чем дальше, тем четче под ними начало проявляться нечто иное. То самое, которое относится к наиболее глубинным основаниям нашей Истории, к наиболее фундаментальных законам Вселенной. Причем – что наиболее важно во всем вышесказанном – указанные закономерности оказывались приложимыми к самым различным областям. Скажем – к развитию трудовых коллективов, неожиданно из сборища общественных париев превратившихся в определяющую историческую силу. Или к созданию коммунального хозяйства – которое еще в XVIII столетии мало интересовало господ, предпочитавших жить в «автономных» дворцах и имениях. (Нет, конечно, какой-то «минимум» работ тут выполнялся – но именно минимум.)
* * *
Да, именно так: начало «эпохи заводов», «эпохи коммунальных систем» и «эпохи пролетарской борьбы» в целом совпадают. (Ну, и «эпоху массовой армии» можно отнести сюда же – хотя она и началась несколько ранее.) Что означат, что начало «индустриала» само по себе значило переход от «индивидуального» к «массовому» обществу. А «массовое общество» неизбежно значило возникновение систем «массового потребления». Скажем, уже помянутых коммунальных – кои в течение столетий были в тени роскоши «индивидуальной жизни» лучших людей. Собственно, эти самые «лучшие люди» и в наступившую эпоху не особенно стремились к строительству последних – они бы пошедшие на данное дело средства лучше бы вложили во что-то другое. (В этом плане, например, характерна реакция тех же «лучших людей» Петербурга или Москвы на идею создания канализации, которые всеми силами старались избежать указанного момента. Хотя, скажем, те же храмы строили весьма охотно – и абсолютно добровольно.) Но нет: с одной стороны, им становилось понятно, что volens nolens, но строить подобные вещи надо – поскольку иначе заводы работать не будут. (О судьбе рабочих они традиционно не задумывались.) А, с другой стороны, набирающие силу пролетарии начинали потихоньку заявлять о своих правах – что вполне очевидно сдвигало пресловутое «общественное мнение» от привычного представления о «народе», как о безответном рабочем скоте..
Поэтому водопровод и канализация, а затем – и электрическое освещение – начали входить в жизнь крупных (а затем и некрупных) городов. К середине XIX столетия появилось и еще более немыслимое до того явление – общественный транспорт. (Конная железная дорога, метрополитен, наконец – трамвай.) Ну и – как вишенка на торте – началось развитие массового здравоохранения и образования. Еще раз: именно массового – то есть, доступного потенциально всем, включая самых бедных. И хотя – как это было сказано выше – все эти процессы казались вызываемыми совершенно несвязанными друг с другом факторами, в целом они прекрасно укладывались в модель уже описанного системного перехода «от индивидуального к общественному». (Интересен еще и тот факт, что данный переход начался после наивысшего пика «индивидуального», который был в XVIII столетии, и выражался в умопомрачительной роскоши абсолютистских режимов.)
Собственно, на основании указанной модели и можно делать определенные прогнозы по отношению к будущему развитию человечества. Как социальному, так и техническому и даже – бытовому. Поскольку все это в ближайшее (историческое) время будет развиваться именно в указанном направлении – в направлении наращивания мощи систем коллективного пользования. Не важно – идет ли речь о производстве или потреблении. (Кстати, забавно – но случившееся уже после гибели СССР развитие всемирной компьютерной сети Интернет оказывается лежащим ровно на том же направлении.) Что же касается «уровня личного могущества» - то оно ощутимо падает. Даже с учетом нынешнего «отступления» - в смысле, тех процессов, которые начались после гибели СССР и привели к кажущемуся восстановлению «власти 1%». Поскольку в реальности большая часть собственности, находящейся у олигархов, или является чисто спекулятивной. (То есть – на несколько порядков переоцененной по сравнению с ее «реальной ролью».) Или же –выступает частью огромной системы «национального производства», вычлененить из которой отдельные предприятия практически невозможно. (И это уже не говоря о тесном сращении государства и бизнеса – в общем, о формировании т.н. «империалистической политико-экономической системы».)
* * *
В подобном случае, было бы глупостью считать, что будущее каким-то образом «пойдет» по направлении к «индивидуализации» - вроде мира, в котором господствуют столь любимые когда-то 3-Д принтеры. Да и вообще, «автономные общины» - или даже индивиды – существующие в своих ни с кем ни связанных усадьбах, окруженных солнечными батареями. (Эх! Если бы знали эти самые любители «чистой и автономной» солнечной энергии, как происходит «кремниевый процесс» - начиная с очистки сырья!) И разумеется, никаких «наноассемблеров» и прочих средств превращения каждого человека в «суперхозяина мира» так же не будет. (В том числе, и в плане его собственного улучшения – т.е., киборгизации, биоинженеринга и т.д.) Впрочем, одновременно с этим стоит понимать, что и возврата на «общинный тип существования», разумеется, не произойдет: эволюция подчиняется спиральному, а не круговому движению. Поэтому будущее развитие мира, разумеется, станет включать и огромное число достижений «индивидуалистической» классовой эпохи. (А точнее – синтез классового и доклассового.)
Поэтому вместе с пониманием невозможности будущего, как совокупности «свободных индивидов», следует понимать, что так же не будет никакого превращения человечества в некие «ульи». (Т.е., в совокупности лишенных индивидуальных отличий «общественных существ» - вроде пчел и иных насекомых. И, опять-таки – не будет «подгонки» нынешнего «универсального человека» под конкретные условия методами биоинженерии. Т.е., «биохакинг» невозможен и с данной точки зрения.) Ну, а пока, в первоначальный этап данного процесса, следует ожидать именно роста «общественных систем» - которые так сильно угнетались в недавнем (по историческим меркам) прошлом. Поскольку именно данные системы представляют собой средства удовлетворения базовых человеческих потребностей – вплоть до витальных – которые еще недавно просто не признавались за таковые.
Однако стоит учитывать, что господствующее сейчас общественное сознание остается еще, во многом, архаичным – базовые конструкции его (включая этику) создавались в «классовый период». Поэтому указанный процесс неизбежно будет, во-первых, совершенно непредсказуемым с т.з. «здравого смысла». А, во-вторых, крайне нелинейным и нестабильным – как раз потому, что возникнет огромный соблазн его в рамки указанного «здравого смысла» загнать. В результате чего может возникнуть ощущение «откатов» - например, в плане роста «индивидуального потребления». (Как это принято в господствующей сейчас модели «потребительского общества» и ее «тени» в виде «потреблятства».) Но, как правило, это или временные явления, или – ложные представления, на самом деле скрывающие совершенно обратный процесс. (И, в конечном итоге, разумеется, результат всего этого может быть только один.)
Но все это, разумеется, следует рассматривать уже в следующей части. Тут же, завершая вышесказанное, стоит только еще раз указать на то, что сделанные выводы исходят из понимания наиболее глубинных, системных процессов человеческого существования – процессов, определяющих сам облик и прошлого, и современно общества. И общества будущего… (В отличие от столь любимых нашими современниками методов «линейной экстраполяции».)
