anlazz: (Default)
Как уже говорилось в прошлой части, в конце 1980-начале 1990 годов в СССР сформировалось мнение о том, что страна нуждается в решительных переменах. Не просто в переменах – как это считалось до Перестройки, а в переменах кардинальных. Причина этого проста: дело в том, что все «перестроечные» действия так и не смогли привести к уничтожению видимых проблем общества – таких, как пресловутая «серая зона». (То есть – «зоны» блата, дефицита, «левака», «несунства» и прочих неприятных вещей.) Впрочем, скорее можно было утверждать, что именно «горбачевские реформы» стали основанием для того, чтобы указанная «зона» не только охватила весь «сектор услуг», но и проникла в то, что можно называть «базовым производством». Поскольку практически каждый завод в конце 1980 был буквально «обвешан» гроздями «малых предприятий» -так или иначе связанных с заводским руководством - которые вытягивали из него все средства.

В подобной ситуации ожидать, что жизнь в стране улучшится, было бы смешным. Поэтому, несмотря на постоянный рост зарплаты, удовлетворенность жизнью населения в начале нового десятилетия оказалась около нуля. Это стало приговором и для Советской страны, и для советской системы – поскольку значило, что все это для народа не имеет особой ценности. (Разумеется, речь идет о том, что именно так считалось – а не о том, что так было на самом деле.) В подобной ситуации даже пресловутый «Референдум о сохранении СССР», с его 78% голосов «за Союз» значил только то, что никто не хотел разрывов связывающих все республики родственных и деловых связей. То есть – нужна была территория, но не «режим». Ну, и разумеется, конец всего этого был немного предсказуем: когда 25 декабря 1991 года флаг Союза Советских Социалистических Республик был спущен над Кремлем, мало кто особо грустил об этом. Все надеялись, что закончился только «коммунизм», а СССР сохранился – пускай под нелепым названием СНГ. О том, что будет в реальности, тогда практически никто не предполагал…

* * *

Впрочем, о том, как «вместе с коммунизмом угробили и Союз», написано столько всего, что рассматривать это вопрос тут нет особого смысла. Тем более, что в рамках поставленной темы гораздо более интересным для нас во всем этом является тот факт, что для борьбы с «нехорошими моментами» позднесоветской жизни оптимальным для большинства показалась идея полного отрицания всего, существовавшего ранее. То есть – не просто деятельность, но радикальная деятельность. Кстати, забавно, но в то роковое время пресловутые «либералы» - то есть, люди, считавшие своим долгом уничтожение советской системы и создание рыночной экономики – именовались в обществе «левыми». (Ну, а те, кто желал сохранить социализм – правыми.) То есть, основной смысл «реформ» виделся именно в их радикальности, в полном разрушении советской системы – имевшей в глазах народа не нулевую, а отрицательную ценность. (Ну, а противники их, разумеется, позиционировали себя в смысле «вернуть все взад».)

Итог всего этого был, как нетрудно догадаться, крайне печален. Разумеется, широко открывшееся «окно возможностей» - связанное с разделом созданной за советское время собственности –сделало некоторых миллионерами и миллиардерами. (А кто-то вообще, «скакнул» из вторых секретарей в президенты.) Но подавляющая часть населения приобрела от всего свершившегося только нищету, потерю всех своих сбережений и полное лишение перспектив в жизни. Read more... )

anlazz: (Default)
Итак, страна ждала Героя – и он не замедлил явиться. Нет, конечно, многие тогда считали, что герой запоздал, что он мог бы прийти и пораньше – хотя, впоследствии они передумали… Впрочем, оставим пока то, что было впоследствии – об этом будет чуть ниже. А пока отметим, что наш деятель изначально казался практически идеалом – особенно, на фоне «замшелых старцев! из брежневского Политбюро. (Кстати, сейчас становится понятно, что не таких уж и старцев – Брежнев, например, умер в 75 лет. Можно сравнить его с тем же Трампом, которому сейчас 72, и который выглядит еще молодцом. Потому, что Трамп не высаживался в молодости с Новороссийским десантом на гладкое поле Малой Земли, да и вообще, его юность прошла в совершенно ином режиме, нежели у «дорогого Леонида Ильича». Кстати, «наш» 65 президент вообще выглядит, как огурчик – спасибо товарищу Сталину за его счастливое и сытое детство вместе с юностью.) Впрочем, тогда, в 1985 году, вновь пришедший к власти пятидесятичетырехлетний Михаил Сергеевич Горбачев – а это он был указанным Героем – выглядел действительно молодо по сравнению со своими предшественниками.

Впрочем, не только это качество стало тем, что заставило на какое-то время посчитать данного политика «спасителем Отечества». Горбачев был не только молод, но и крайне энергичен – вместо чинных заседаний с зачитыванием по бумажке скучных докладов он с самого начала ввел практику «живого человеческого общения». Впрочем, даже Брежнев – до инсульта – не упускал возможность «поговорить с народом», но кто об этом помнил? Михаил Сергеевич же, с его хорошо подвешенным языком (правда, крайне неграмотной речью) выглядел, как настоящий трибун. Но, самое главное, как человек, не боящийся серьезных решений. По крайней мере, так казалось поначалу, поскольку начал данный политик с активного разоблачения «режимов» своих предшественников. (О том, что так делал и Хрущев, и Брежнев – народ, как уже было сказано, забыл.)

* * *

В результате советские люди узнали об «ужасном уровне коррупции», творящемся в стране, обо всех этих «хлопковых делах», «чурбановщине» и т.п. В общем, об «эпохе Застоя» - той самой, что так обильно расцвела под покровом «Эры Милосердия». Казалось, что вот, нашелся тот, кто сможет организовать отпор всемогущей «серой зоне». Тот самый неподкупный Жеглов, что вытащит страну, попавшую в «болото застоя». Правда, первым серьезным деянием Горбачева стало то, что он поднял цену на водку. В рамках начавшейся антиалкогольной компании – вместе с борьбой с самогоноварением, ограничением продажи спиртного и прочими подобными мерами. Однако это решение, потенциально могущее сломать карьеру любому российскому политику, таковым для Горбачева не стало – по крайней мере, вначале. Да и вообще, цена на данный продукт поднималась и ранее. (Правда, не так резко – с условных 5 рублей до условных 10.) А главное – эта самая «борьба с зеленым змием», в целом, была воспринята позитивно, как то самое желаемое «обновление общества».

Кстати, антиалкогольная кампания имела вполне реальный положительный результат – а именно, уменьшение смертности и увеличение продолжительности жизни. Read more... )
В подобной ситуации все попытки Горбачева «исправить ситуацию» неизбежно играли против него. Не помогло даже самое сильное из возможных средств – пресловутое «павловское» повышение цен. Когда в апреле 1991 года – в рамках борьбы с дефицитом – решено было поднять цены на товары народного потребления для приведения их в соответствие с неимоверно выросшими зарплатами. Причина проста – поскольку последние давно перестали быть фиксированными, то они очень быстро «скорректировались» под новые цены, и все началось по новой. Но, разумеется, «осадочек остался»... Кстати, это повышение есть очень хороший аргумент против «простых решений», до сих пор еще имеющих своих приверженцев. Дескать, если бы в СССР в свое время подняли цены до «равновесных» - то дефицит был бы побежден. Поскольку, в реальности для подобного требовались на порядок более сложные действия, которые, к тому же, и крайне неочевидны. (Впрочем, об этом надо говорить отдельно.)

А пока стоит сказать, что к концу 1980 годов «харизма Горбачева» полностью облезла, и он уже выглядел не героем, а чудаком. С другой буквой. В любом случае, его уход в политической арены в 1991 году был воспринят практически с радостью практически всеми. То есть, если о крушении СССР многие еще переживали – правда, о том, что данное крушение представляло из себя на самом деле, тогда мало кто представлял – то первого и последнего президента СССР жалеть было некому. (О том, как пресловутый «путч» 1991 года, должный, судя по всему, стать «триумфом Горбачева», в реальности оказался его концом – надо говорить отдельно. Тут про это можно сказать только то, что данный результат прекрасно показывает, чего же реально стоят пресловутые «заговоры» - в том смысле, что гарантированность их результатов всегда находится под вопросом.)

Тем не менее, стоит понять, что и в 1991 году идея об «необходимости действия» еще оставалась актуальной. Более того, все случившиеся со страной неудачи было принято приписывать не столько происходившим при Горбачеве переменам, сколько тому, что они были недостаточно глубокими. То есть, была идея, состоящая в том ,что победа над «серой зоной» не случиласть потому, что не был уничтожен тот «субстрат», на котором эта самая «зона» могла существовать. То есть – что не была уничтожена социалистическая экономика. Что тут самое поразительное – так это то, что данное утверждение было верным: система блата, «дефицита» и прочих «неофициальных отношений» действительно имело прямое отношение к советской системе. В том смысле, что являлась проявлением поврежденности, болезни ее – а значит, действительно была зависима от своего «носителя». (Как и любой поразит зависит от своего «хозяина».) Но при этом жизнь самих советских граждан была зависима от указанной системы еще больше. Можно было даже сказать, что сами советские граждане и составляли эту систему, тот самый «субстрат», который они так хотели уничтожить. (То есть, мысль отменить Советскую власть для того, чтобы убрать ее «искажения» - это даже не идея сжечь дом, чтобы избавиться от мышей в нем. Это, скорее, концепция применения гильотины для борьбы с головной болью.)

* * *

Но тогда, в начале 1990 годов, народ был слишком увлечен и – как это сказать, распален горбачевскими «реформами» - для того, чтобы трезво взглянуть на мир. Они считали иначе: дескать, пришел Герой, подал надежду – но в итоге оказался «картонным тигром». Поэтому люди ждали «настоящего Героя», могущего принести «настоящие перемены». Те, по сравнению с которыми Перестройка выглядела бы детским утренником. И, что самое интересное, они его дождались. Точнее, не «его» - а «их». В смысле, целую кодлу – то есть, банду, то есть, компанию героев, готовых изменить мир. Деятелей, деятельнее которых в истории мало кто был.

Но так же, как и в «прошлый раз», результат этого «прихода» оказался несколько иным, нежели виделся изначально. Впрочем, обо всем этом будет сказано в следующей части…


anlazz: (Default)
Наверное, нет в нашей стране ни одного человека, который не знал бы выражения «план Путина». Более того, наверное, мало кто из наших современников не помнит бесконечного количества шуток про данный «план» - зачастую сводимых к «наркоманской» коннотации данного слова. В свое время этот «юмор» распространился настолько, что упоминать его  давно уже стало признаком дурного тона: дело в том, что о «плане Путина» начали «шутить» еще в 2007 году. Кстати, относился этот самый «план» вовсе не к президентским выборам – в которых Путин тогда не участвовал – а к выборам в Госдуму. Когда пресловутая «Единая Россия» - уже в это время воспринимая в обществе, как что-то не совсем приличное – запустила указанное словосочетание в качестве своего главного лозунга. Дескать, с нами наш Президент – и мы его верная свита! А поскольку к Путину  народ тогда относился много лучше, нежели к ЕР –  указанная ассоциация сработала…

Правда, суть данного «плана» так никто и не изложил. (Что и привело к известным шуткам.) Кстати, помимо каннабиса «план Путина» сравнивали еще и с северокорейскими «идеями Чучхе»: дескать, никто не знает, что это за идеи – но все верят в их верность. Тогда подобное сравнение России с Северной Кореей воспринималось исключительно в юмористическом ключе – где «мы», а где нищая КНДР. В 2007 году мысль о том, что данная страна действительно может выглядеть, как пример для подражания, выглядела совершенно дикой. Теперь это немного не так, да и количество людей, знающих, что выражение «идеи Чучхе» - это просто неудачное переложение на русский корейского выражения, означающего «опора на свои силы», «самобытность»  - так же сильно прибавилось. В отличие от тех, кто понимает, в чем же состоит загадочный «план Путина».

Тем более, что в последнее время это выражение вновь становится актуальным. Связано это, понятное дело, с решение действующего президента баллотироваться на следующий срок. (И с очень большой вероятностью его избрания – настолько большой, что эту самую вероятность можно считать равной единице.) Впрочем, даже не этот факт тут самый важный – в конце концов, данный политик и ранее не особо радовал избирателей своими программами. (Как, впрочем, и все остальные участники предвыборного процесса – ограничиваясь дежурными заявлениями «за все хорошее против всего плохого».)

* * *

Однако случилось страшное – кандидат по имени Павел Грудинин все-таки сделал это! В смысле, представил свою программу «20 шагов». Причем, он не исключительно популистскими лозунгами: ну, там повышением заработных плат, пенсий и т.п. – в общем, совершенно неизбежными для кандидата вещами. (Ну, не будет же человек, желающий получить поддержку населения, заявлять: я вам ни копейки не дам, все положу в свой карман и карманы связанных со мной лиц!) Нет, данный кандидат попытался в данном документе показать, как же намерен решать стоящие перед страной проблемы, какие перемены при этом будут произведены в стране и как будет скорректирован ее курс..

Правда, если за стремление объяснить свое виденье будущего Павел Грудинин заслуживает несомненного уважения, то относительно выбранного им пути этого сказать нельзя. Дело в том, что возможность реализации указанной программы околонулевая – о чем уже не раз говорилось самыми разными людьми. Ничего не поделаешь: перевести экономику с господством сырьевого экспорта в экономику, основанную на высокотехнологическом производстве (а ведь именно в данной идее состоит главная «фишка» грудиниской программы) не сказать, чтобы просто. Read more... )
То есть, «старый Запад» - и прежде всего США - очень жестко блюли и блюдут свои интересы в экономической сфере. И уж конечно, они не заинтересованы в том, чтобы «сделать Россию вновь великой». Ну, а внутренний рынок нашей страны – пускай даже всего постсоветского пространства – вряд ли может рассматриваться, как достаточный для запуска индустриального рыночно рентабельного производства. Ну, а ни о каком другом варианте экономики господин Грудинин – вернемся вновь к нему – и не помышляет. Впрочем, можно легко догадаться, почему: найти в современной РФ силу, способную хоть как-то соперничать с крупной – т.е., экспортно-ориентированной – буржуазией невозможно. Все капиталисты, работающие на «внутренний рынок», по умолчанию меньше – поскольку, как уже не раз говорилось, этот рынок на несколько порядков меньше «внешнего». (Именно поэтому любой «внутренний капиталист» при малейшей возможности старается стать внешним – что прекрасно видно на примере производителей продовольствия. Бросивших сейчас все силы на данную задачу, в результате чего «внутри» страны в большинстве своем продается открытое дерьмо, а «вовне» - превосходный товар.)

Именно поэтому смешно надеяться, что «хорошие капиталисты-производители» побьют «плохих капиталистов-сырьевиков». А точнее, делать это просто глупо. Что же касается любых некапиталистических сил, то они в современной РФ находятся в крайне жалком состоянии. Почему так происходит – надо говорить отдельно, поскольку тема эта крайне серьезная и большая. Поэтому тут можно только засвидетельствовать тот факт, что никакого успеха в политике у деятеля, который, по каким-то причинам, решил выступить против текущей экспортно-сырьевой системы, быть просто не может. А значит, вся программа Грудинина есть фикция в чистом виде. Фикция потому, что она никогда не может быть исполнена – то есть, пресловутый инновационно-модернизационный капитализм в современной РФ не может быть построен никогда. Но фикция еще и потому, что сделать эту попытку даже не получится – так как сторонников указанной идеи даже близко не подпустят к «штурвалу».

Однако – как не странно это прозвучит – все вышесказанное относится не только, да и не столько к «кандидату Грудинину». К «кандидату Путину» все это относится не в меньшей мере. Дело в том, что даже такой «долгоиграющий» и кажущийся всемогущим политик совершенно ничего не представляет из себя вне имеющейся поддержки. (Наверное, данный тезис доказывать не стоит – только идиоты считают Путина «царем», поскольку реально это только представитель интересов крупного капитала.) Поэтому стоит еще раз сказать, что пресловутая ориентация на сырьевой экспорт и вытекающая из нее политика есть единственное, что возможно в современной РФ. Что для Грудинина, что для Путина, что еще для кого-то. Правда, тут сразу стоит отметить, что, говоря о невозможности, стоит понимать, что речь идет исключительно о «движении вверх», о развитии. Поскольку деградировать даже относительно текущего состояния – потеряв даже имеющиеся рынки и производства –можно крайне легко.  (В качестве примера можно посмотреть на современную Украину.) Однако такое «движение» вряд ли может рассматриваться, как желательное. (При деградации, конечно, некоторые личности могут «хапнуть» - но в целом для общества это будет беда.)

* * *

А значит, единственно возможной «программой» в подобном случае будет стремление максимально продлить текущее состояние. Что, собственно, и делает Путин. Впрочем, нет – как это не прозвучит странным, но он реально старается найти способы еще хоть какого-то выхода на внешние рынки. К примеру, через уже помянутый экспорт продовольствия. (Да, это так же не сказать, чтобы высокотехнологичный продукт – но именно благодаря этому данную нишу «охраняют» менее серьезно.) Или через попытку сделать РФ «великой спортивной державой». Однако последний путь можно считать неудачным –судя по последним событиям, России открыто показали ее место. Впрочем, была идея «выскочить» и в  «хай-теке» – речь, разумеется, идет о незабвенном Сколково и нанотехнологиях. Дескать, это рынок «чистый», игроков там мало – а значит, можно попытаться на него влезть. Но не взлетело – оказалось, что игроков мало не из-за того, что они такие тупые, а из-за того, что существуют объективные причины, не дающие нанотехнологиям реализовать свой «потенциал». Так что, по большому счету, обвинять Путина в непонимании важности «высоких технологий» нелепо: тут он, скорее, понимает на порядки больше, нежели его «обвинители».

В общем, можно сказать, что попытки «выскочить» за пределы сырьевой ниши – то есть, изменить существующую систему – делались, но они заканчивались исключительно неудачей. («Большой спортивный облом» прошлого года – тому яркое подтверждение.) Так что концепция – «жить так, как жили» - действительно выглядит разумной. Тем не менее, стоит понимать, что ее «разумность» вовсе не значит ее благо для большинства населения. (Впрочем, и для меньшинства тоже.) Дело в том, что даже текущее место России – в качестве относительно независимой «сырьевой державы» - определяется не столько «нормальными» капиталистическими механизмами, сколько доставшимся ей «советским наследством». Начиная от систем коммуникации: трубопроводов, линий электропередач, дорог и т.п. И заканчивая самым важным компонентом: образованными людьми. Да, стоит помнить, что с советского времени прошло всего чуть больше четверти века –а значит, большая часть «современных работников» была «создана» еще в ту эпоху. (Ну, и разумеется, надо понимать, что деградация системы образования идет медленно –то есть, те люди, что выходили из нее в течение постсоветского времени, были пуская хуже советских, но все равно, еще пригодными к сложной работе.)

А поскольку в условиях «сырьевой державы» воспроизводство всего этого «советского богатства» невозможно – то медленная деградация неизбежна. Даже при том, что никаких «активных» действий в этом направлении (как на Украине) не будет. Таким образом, любой умный человек – а Путин является, безусловно, умным человеком – задумывающийся о судьбе России, должен понимать: в существующем состоянии что не делай – все равно будет пизд…  простите, очень серьезный кризис. Это – классическая ловушка, попав в которую, выйти можно только… Впрочем, о том, как можно выходить из ловушек, следует говорить отдельно. Можно только отметить, что «конвенциальными» средствами сделать это невозможно – ну, а «неконвенциальные» «официальный политик», встроенный в систему, просто не может.

* * *

Поэтому единственно верной стратегией для него будет ждать. Ждать чуда – как не странно прозвучит данная мысль. А точнее, того, что какая-то внешняя – по отношению к текущей экономико-политической системе – сила сможет хоть как-то разрушить имеющееся положение. Впрочем, стоит понимать, что Россия не одна находится в ловушке – судя по всему, в нее угодил практически весь современный мир. Это дает надежду на то, что кто-то – кто более активен в данной «трясине» – сможет погибнуть раньше. И этим самым даст для РФ еще какую-то возможность просуществовать. Поэтому надо сидеть – и не дергаться, наблюдая за теми, как «активные игроки» ведут себя к неизбежной гибели. Собственно, это и есть тот самый «план Путина». План, который не спасет страну от медленной деградации – но может дать ей хоть еще немного времени. А что будет потом… Ну, а потом – как Бог даст! В конце концов, Россия уже пережила несколько подобных Суперкризисов – переживет и еще один.

Надеюсь, теперь понятно, почему этот «план» никогда и никому не демонстрировался, и продемонстрирован никогда не будет? А продемонстрированы будут в который раз общие слова – «за все хорошее против всего плохого».

Ну, и последнее: наверное, не стоит объяснять, что все вышесказанное действенно только при рассмотрении «со стороны системы». То есть – при положении неизменным базиса действующего общества – поскольку иначе можно увидеть, что выход из ловушки есть. Но к теме нынешних выборов, а так же – нынешних политиков – это не имеет ни малейшего отношения. Поэтому о данном варианте событий надо говорить в отдельной теме...

anlazz: (Default)
Итак, биологическая эволюция развивается в направлении повышения адаптивности организма к изменениям окружающей среды. Только и всего. Но именно это, в конечном итоге, приводит к появлению явления, которое мы привычно называем разумом. То есть – особого способа взаимодействия с этой самой средой, состоящем в том, что будущие действия организма вначале моделируются в некоей виртуальной модели реальности, выстраиваемой в человеческом сознании. И лишь потом реализуются в «физическом пространстве». Подобный метод взаимодействия именуется труд, и является первым базовым свойством разума, как такового. Из этого первого базового свойства, впрочем, вытекает и второе – а именно, тот факт, что развития «виртуализации» окружающего мира в конечном итоге позволяет перейти от индивидуальных моделей (т.е., существующих в отдельно взятой голове) к моделям «многопользовательским». Т.е., охватывающим некоторое множество разумных существ, соединенных общей системой коммуникации. Причем, первоначально даже невербальной. (Характерным примером подобного можно назвать пресловутые «ритуальные танцы» первобытных племен, на самом деле выступающие моделью будущей охоты – и приводящие к отработке слаженных коллективных действий.)

То есть, существование человека с самого начала оказывается неразрывно связано не просто с трудом, а трудом коллективным. Именно этот метод взаимодействия с миром и делает его, по сути, «царем природы», позволивший данному, биологически довольно слабому, виду занять самый верхний этаж пищевой пирамиды, проникнуть практически во все экологические ниши (вплоть до циркумполярных) и увеличить продолжительность жизни в разы относительно «экологической нормы». (А численность – вообще, на порядки.) Поэтому можно сказать, что человек, по сути, и есть коллективный труд – а коллективный труд и есть человек. И совершенно естественно, что отсюда вытекает теснейшая связь жизни подобного существа и способа его коллективной организации. То есть – первичность социальности в человеческой жизни.

* * *

Однако подобная особенность – согласно диалектичности нашего мира – порождает не только огромные возможности. Она же ведет и к противоположному – к тому, что человек начинает испытывать помимо страданий «природных» (т.е., связанных с его принадлежностью к биологическому миру) еще и страдания социальные. Возникающие от необходимости тесной интеграции в систему описанного общего труда. Дело в том, что биологически homo sapiens – как можно легко догадаться – вряд ли может рассматриваться, как существо, оптимизированное под коллективные действия. «Естественная» социальность приматов, в целом, не очень велика – и за пределы нехитрых действий по совместному продолжению рода обыкновенно не выходит. (Тут даже многие хищные млекопитающие, с их методами коллективной охоты, оказываются более развитыми.) В результате чего, вытекающее из подобной особенности противоречие приводит к необходимости полного подавления всех «естественных» моделей поведения. То есть, пресловутых «инстинктов» - которые, разумеется, формально не инстинкты, но именуются именно так – которые заменяются на некоторые «искусственные» практики. (Те самые тотемы и табу, а так же на иные элементы мифологии.) Надо ли понимать, что это так же приводит к росту Инферно – на этот раз «психологического». (Который, впрочем, ниже, нежели уменьшение Инферно биологического.)

Впрочем, это все еще ничего по сравнению с главным источником страданий, связанных со взрывным ростом разделения труда, приводящего в конечном итоге к возникновению классового общества. Одно обращение человека в раба - instrumentum vocale – чего стоит!Read more... )
Правда, как и в случае с живыми организмами, указанный выигрыш «конструктивных практик» проявляется исключительно для «больших систем» и «больших периодов». Ведь так же, как отдельный человек может быть легко убит примитивной бледной спирохетой, так же и сложная система коллективного разума – например, наука – может быть легко уничтожена простым по своему поведению индивидом. Условно говоря, любой варвар с копьем может с легкостью перебить мыслителей и сжечь библиотеку. (Ну ладно – толпа варваров.) Однако в общесистемном плане подобное поведение оказывается менее выгодным – в том смысле, что тот социум, что имеет развитую систему миропонимания, как правило, имеет и соответствующие возможность «миропользования». То есть – может позволить себе более совершенно применять окружающую реальность в своих целях. Именно поэтому наличие той же научной мысли, в целом, оказывается выгодным – поскольку потенциально позволяет увеличить свой экономический и промышленный потенциал. Да, разумеется, только при наличии целого ряда сопутствующих условий – но ведь в ином случае и это не поможет.

Впрочем, это касается не только системы научного знания – но и множества иных вещей, связанных со способностью действовать по «длинным стратегиям». Все они выглядят не слишком привлекательно для отдельной личности – однако для социума оказываются критичными. Ну, а если упомянуть еще раз, что человек может существовать исключительно в социуме, то станет понятным, почему, несмотря на бесчисленное количество падений и катастроф, в конечном итоге человечество движется, все же, по направлению прогресса. И одновременно с этим, кстати – почему практически всегда и везде для каждого конкретного человека жизнь воспринимается, как процесс роста страданий. Даже если в реальности наблюдается обратное. (Именно поэтому разного рода воспоминания и мемуары можно воспринимать только очень критически.) Впрочем, как можно догадаться, системное все равно оказывается сильнее частного – в итоге даже жизнь индивида в современном мире оказывается, в общем-то, гораздо приятнее, нежели лет триста назад. Несмотря на все войны и катастрофы.

Однако только указанным улучшение дело не ограничивается – поскольку существует еще и более фундаментальные изменения. Те самые переходы количества в качество, над которыми так любили смеяться в позднесоветский период. Хотя в реальности ничего смешного тут нет: например, как уже было сказано, появление разума сделало возможным значительное увеличение времени жизни даже отдельного человека. (За счет исключения его из пищевых цепочек.) То же самое можно сказать и про социум в целом – в том смысле, что вполне представим момент, в котором уровень развития окажется таковым, что «коллективный разум» сможет полностью ликвидировать то самое «социальное Инферно», производимое разделением труда. (Собственно, это и будет коммунизмом.) Кстати, интересно, что после данного изменения вполне возможным становится снятие следующего – психологического – слоя страданий, ну, а потом вполне возможно, что и до биологического руки дойдут...

* * *

Впрочем, все это нам, живущем в мире социального ужаса, не особенно интересно – поскольку вначале надо сделать хотя бы первый шаг, и убрать хотя бы самые очевидные и бессмысленные проявления зла. Особенно сильные, когда «социальное Инферно» разворачивается в «полную силу» - как в случае с Мировым войнами. (Так что смешны люди, пытающиеся «спорить с природой» в условиях, когда 99% всех бед приносит именно текущая организация общества.) То есть, возвращаясь к поставленной теме, можно сказать, что «исторический оптимизм» определяется, во-первых, тем, что существует возможность построения социума, имеющего более совершенное устройство – в плане возможности использования более «длинных стратегий». (Которые одновременно – и менее инфернальные, приводящие к снижению уровня страданий.) А, во-вторых, тем, что именно в указанном направлении человеческая цивилизация развивается последние несколько тысяч лет – двигаясь от крайне инфернального рабовладельческого общества к менее инфернальному капиталистическому. Так что нет никакой причины для того, чтобы не был сделан следующий шаг.

Собственно, именно данная особенность нашей цивилизации – связанная с особенностью эволюционного развития, как такового – и является основанием для того, чтобы быть уверенным в направленности прогресса. Который является не прихотью отдельных лиц, и даже не следствием каких-либо планомерных действий – а вытекает напрямую из базовых свойств Вселенной. Так что, хочется это или не хочется, а перехода к более совершенному миру не избежать.

Вместе с осознанием того, что именно совместный труд по преобразованию Вселенной, основанный на «длинных стратегиях» и является наиболее приемлемым для человека занятием…

anlazz: (Default)
Говоря об основании «исторического оптимизма», можно сразу использовать уже не раз приводимый аргумент. А именно – тот факт, что наша цивилизация до сих пор существует. Поскольку это может значить только то, что столь «любимые» современным человеком случайные факторы в реальности не имеют определяющего значения. Ведь иначе наша Земля вообще, живая природа, или человек в частности, были бы давно уничтожены. Впрочем, если посмотреть на те идеи, которые сейчас господствуют в общественном сознании, то можно увидеть, что в настоящий момент все более популярной становится указанная модель. Что, в частности, проявляется через буквальный культ «исчезнувших цивилизаций», под которыми подразумеваются уже не «классические» Атлантида с государством Майя, а целый спектр «исчезнувших государств». Начиная с пресловутой «империи» Фоменко-Носовского и их аналогов в других культурах – всяких там «древних укров» и киргизов, как основателей современной цивилизации и заканчивая совсем уж бредовой мыслью о прошедшей в XVIII веке ядерной войне. Смысл всего этого, впрочем, один и тот же – согласование современного «исторического пессимизма» с реальной историей, имеющей «противоположный знак».

* * *

Впрочем, разбирать указанный феномен надо отдельно. Тут же стоит отметить только то, что помимо указанного «глобального доказательства» существуют и более привычные нам аргументы, которые показывают истинность движения человечества к светлому будущему. Но для этого нам потребуется подойти к вопросу с несколько необычной стороны. (Впрочем, это кому как.) Тем не менее, начнем.
Итак, в течение тысячелетий человеческой истории, во время которых homo sapiens начал пытаться хоть как-то представлять основы существования окружающего мира, главной особенностью указанного представления была статичность. В том смысле, что этот самый мир мыслился, как существующий с самого начала таковым, каков окружал человека в момент «разработки» системы миропредставления.

Собственно, тут не особенно важно: было ли в ее рамках появление Вселенной результатом сознательного акта, или выступало следствием чистой случайности. (Вариант «неаккуратного демиурга», который хотел сделать одно – а получилось другое – встречается в мифологии довольно часто.) В любом случае неизменным оставалось одно – то, что созданный единожды порядок вещей существовал всегда и был аналогичен подобному порядку самого последнего (для создателей мифологии) времени. Впрочем, даже в указанное время подобную модель часто приходилось дополнять последующей «донастройкой» уже созданного – все эти титаномахии, всемирные потопы и т.д. действия, должные показать происхождение разного рода несуразностей в сознательно сконструированном пространстве.

Так продолжалось в течение долгих веков человеческой истории. Рушились империи, одни религии сменяли другие – но идея единожды сотворенного мира по прежнему оставалась господствующей. (И не надо тут про буддизм – в рамках «текущей Вселенной» там действовал тот же закон.) Однако лет триста назад в общественном сознании произошел фундаментальный переворот. А именно – была создана концепция «развивающегося мира». Т.е., мира, в котором происходят значительные «прижизненные» изменения. (Именно массовая концепция – поскольку зачатки эволюционизма были еще у древних греков.) Кстати, интересно, что с самого начала идея эволюции тесно связала биологическую и геологическую область – в смысле понимания связи процессов отложения осадочных пород и находимых в ней остатков живых существ. Поэтому, по идее, следует говорить именно о концепции «развивающегося мира» - не сводя его к одной лишь живой природе. Так вот – именно указанная связка и позволила понять, что речь стоит вести не только о наличии исчезнувших ныне видов (что еще могло быть объяснено через «донастройку посредством Потопа»), но и о том, что развитие живых организмов шло от простого к сложному.

* * *

Впрочем, тут нет смысла говорить о становлении идей эволюционизма, о возникновении и исчезновении разнообразных теорий – и до Дарвина и после него.Read more... )

anlazz: (Default)
Галина Иванкина опубликовала пост, посвященный одному из советских «новогодних фильмов» - «Зигзагу удачи». Точнее, переопубликовала то, что написала почти два года назад – но это, неважно. Важно то, что в указанном тексте Иванкина довольно хорошо показала характерные особенности фильма, главной из которых является всепобеждающая унылость. Кстати, именно поэтому его тяжело воспринимать, как «новогоднюю комедию», да и вообще – как что-то новогоднее. Последнее, кстати, не означает, что данное кино – плохое, скорее наоборот – актеры играют замечательно, режиссерская работа так же мастерская. Прекрасно показанное взаимоотношение личностей в коллективе, взаимодействие характеров, и даже любовная драма – да, присутствуют. Есть даже ряд комичных моментов и даже «новогоднее чудо» в виде выигрыша в лотерею. Но вот ощущения праздника – нет.

Впрочем, как уже было сказано, фильм смотрится на порядок приятнее, нежели современная псевдопраздничная муть, выдаваемая за «новогодние комедии». (Те же «Елки» под очередным порядковым номером.) Тем не менее, вслед за Иванкиной хочется указать на то, что подобный фильм вряд ли показывает советское общество с лучшей стороны: «…Склочно-утомляющий мирок «Зигзага…» уже не может бытовать по правилам «Карнавальной ночи», но пока не смеет жрать, как в «Иронии судьбы». Громыхать и трубить о коллективных доблестях – требуемо, но не нужно. Затоваривать квартиру и хвастаться польтами ещё некомильфотно. Поэтому приходится уличать и подличать…».

Все сказанное совершенно верно. Впрочем, есть тут одна тонкость, которую уважаемая Галина не заметила, однако которая если не полностью меняет описанную картину, то, по крайней мере, позволяет уточнить ее. И, что существенно, показать причину, благодаря которой наполненный светом и радостью мир «Карнавальной ночи» превратился в тухлое болотце «Зигзага». Речь идет о том, что год выпуска картины – 1968. То есть, конечно, уже далеко не пятидесятые с их колоссальным потоком созидательной энергии, но еще и не вторая половина 1970, когда советский мир временно провалился в тусклое марево «мещанского счастья». (Чтобы из него попасть в настоящий Ад «экономических реформ» и «национального возрождения».) Чтобы понять это, можно напомнить, что, к примеру, знаменитая повесть братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» была написана всего за три года до указанной даты! Read more... )
Впрочем, между «миром Понедельника» и «миром Зигзага» есть одна серьезная разница: несмотря на то, что оба «мира» относятся к одной и той же стране, они представляют собой две пускай пересекающиеся, но несовпадающие области. А именно – «Понедельник» относится к сфере «научно-технического обеспечения», а «Зигзаг» - бытового. Собственно, как раз тут и зарыта пресловутая собака, делающая указанный фильм одновременно и унылым, и интересным. (В плане раскрытия характеров, их взаимоотношений и т.п.) Речь идет о том, что Рязанов вместе с Брагинским, как великолепные «бытописатели», показали вполне реально существующие вещи – но существующие в достаточно локализованной области. В той, где действительно выполнение, а уж тем более, перевыполнение плана – абсурд. По крайней мере, в текущем состоянии. И где действительно жизнь выстраивается, в основном, из многочисленных интриг и разного рода «личных отношений – которые являются единственным ценным моментом в текущей бессмысленности окружающей жизни. Потом это самое состояние будет показано в «Служебном романе» (1977 год) и, разумеется, «Гараже» (1979 год.)

Там тоже речь пойдет о неизвестно для чего существующих учреждениях, работа в которых давно уже утратила всякий смысл – за исключением необходимости делать это, чтобы получать зарплату, какие-то иные блага. (Ну, и разумеется, чтобы хоть как-то удовлетворять свое сенсорное голодание в условиях отсутствия интернета. Шутка!)
Разумеется, в это время – по крайней мере, в 1968 году – существовала и совершенно иная жизнь, в которой торжествовали совершенно иные отношения. Тот самый «мир Понедельника» - в большей или меньшей степени, поскольку он физически не мог исчезнуть за три года. Но относился он к совершенно иной сфере – к производству, НИОКР или науке. (Впрочем, не всей.) То есть – к тем областям, которые считались для страны жизненно нужными, да, по сути, и были таковыми. (Поскольку именно они и обеспечивали ее суверенное существование, а возможно, и существование вообще –достаточно вспомнить, сколько у США было планов по уничтожению советских городов массированными ядерными ударами. ) Впрочем, указанная особенность касалась не только «оборонки» - она охватывала многие предприятия, входящие в «костяк» советской производственной системы. Тяжелая промышленность и станкостроение, машиностроение вообще, и автомобилестроение в частности, химическая и электронная промышленность, энергетика и транспорт – в общем, все, что необходимо для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность СССР.

Именно туда вкладывались средства – но именно тут характерен был и жесткий спрос за совершенные действия. Поэтому в этой области сохранялось то самое отношение к труду, которое и можно назвать «советским». Опять-таки, речь идет о 1968 году. Впрочем, и в 1970 годах в указанной области состояние было много лучше, нежели «среднее по стране» - недаром в том же «Гараже» Рязанов показал не «индустриальный» НИИ, а чисто «академический» Институт Защиты Животных. То есть, организацию, необходимую, по сути, для престижа – в том смысле, что «у всех есть – и у нас должно быть». (По крайней мере, никакой важности своей работы «для всех» не ощущающую.) То есть – некий аналог современного состояния, только без возможности откатов и распилов – приходилось довольствоваться халявным гаражом. Кстати, что интересно – указанная картина была чуть ли не один к одному «срисована» с аналогичного собрания на Мосфильме – организации, занимающей в конце 1970 аналогичное место в производственной системе страны.

* * *

Впрочем, рассматривать данное время надо отдельно. Поэтому мы вернемся на десять лет раньше, во времена «Зигзага удачи», и скажем, что основная беда описанного в нем мира состоит в том, что он относится к тому, что принято именовать «сферой услуг». Именно этот момент и создает в нем ту самую серость и уныние – начиная с нелепой идеи «фотографироваться для перевыполнения плана». Причина этого понятна: страна в очередной раз делала необходимый ей рывок, и все ресурсы были затрачены на более важные отрасли. Услуги же населению воспринимались, как вещь вторичная, пускай и необходимая. Ну, в самом деле, какое отношение возможность сделать фотографию имеет к вопросу защиты от ядерного удара? Или, например, к возможности бесперебойного обеспечения ее электроэнергией? Разумеется, это не значит, что данная область не нужна – как раз нет, средства сюда реально вкладывались. (К примеру, филиалы «Службы быта» устраивались даже в крупных селах, а в некрупные – выезжали специальные машины. Строились целые «Дома быта» и прочие учреждения подобного типа. И даже в фильме показана современная фотография, оформленная по последней моде.)

Но вот с кадрами в указанной области было довольно тяжело. Собственно, это же относится и к иным отраслям, не связанным с «системой жизнеобеспечения» - например, с торговлей и легкой промышленностью. Впрочем, тогда казалось, что все это – временные явления, что вот-вот, и завершившийся «технологический переворот» позволит перебросить драгоценные ресурсы из областей необходимых к областям желательным. А там, глядишь, и механизация с автоматизацией подтянется, и «интересность» работы повысится. (К примеру, в сфере торговли в 1960 годы реально рассматривался проект массового внедрения торговых автоматов.) Но в реальности история пошла по другому пути. (Довольно неочевидному, кстати.) А именно – указанная серость и вторичность сферы услуг стала основанием для постепенного нарастания влияния тут пресловутой «Серой зоны». (То есть – области «неформальных отношений», блата и т.п. вещей.) Причем, захватывая одно предприятие за другим, эта самая «зона» становилась все более серьезным препятствием для проведения каких-либо изменений тут. К примеру, автоматизация той же торговли благополучно «умерла» где-то к концу 1970 годов именно из-за колоссального сопротивления работавших в указанной отрасли людей. (Наверное, не надо говорить, почему.)

Да и вообще, чем дальше, тем менее вероятным становилась тут работа людей, с «Зоной» не связанных. (Иначе говоря – их выживали.) Ну, и в качестве финального аккорда, тут следует сказать, что на последних этапах болезни она вырвалась за пределы «изначального» своего анклава, начав захватывать практически все. (То есть – к концу 1980 годов разного рода махинациями занимались уже не только хрестоматийные «директоры баз», но и руководители крупных заводов, комсомольские и партийные деятели и т.д.) После чего удивляться «неожиданной кончине» некогда великой страны было бы глупо. А начиналось все с малого – с того, что позволили оставить некий «серый уголок» среди великих строек и дел. (Что стало основанием для захвата его указанной «Серой зоной».)

* * *

На этом фоне «Зигзаг удачи» оказывается неожиданно интересным фильмом. В том плане, что показывает ту среду, что стала в будущем субстратом для вызревание «семян зла» - то есть, рыночных отношений. Среду пока еще «чистую» и еще «почти советскую» – но уже лишенную главной советской особенности в виде устремления в будущее. В общем, можно смеяться – но то, что закончилось всемирной катастрофой и массовыми жертвами (причем, не только современными, но и будущими) - началось с банальной «потери фокуса» советским обществом, с допущения возможности существования в одном социуме областей с разным уровнем отчуждения труда. Причем, необходимость распространения низкоотчужденных моделей на все общество не была осознана, как критически важная. Да и вообще, общепринятой оказалась не модель с распространением идеалов «мира Понедельника» на всею страну, а нечто обратное: замыкание его в «ашрамах» отдельных НИИ и КБ. То есть, тот самый путь, что всегда и везда губил самые прогрессивные начинания.

Впрочем, я уже писал об этой проблеме, и останавливаться на ней не буду. Скажу только – завершая начатый разговор – что она, на самом деле, является следствием еще более серьезных и фундаментальных явлений. Но о них, разумеется, надо говорить отдельно…

anlazz: (Default)
В прошлом посте, посвященном фильму «Ирония судьбы» - а точнее, его восприятию советскими и постсоветскими людьми –была показана важная особенность данного процесса. А именно – тот факт, что популярность фильма была, во многом, связана с тем, что он имел структуру, очень близкую к структурам классических сказок. (Нарушение главным героем «обета» перед своей «свадьбой» - попадание его в «мир иной», т.е., Ленинград, завоевание красавицы и даже сражение с Кощеем. Кстати, и возвращение в Москву в конечном итоге –то есть, закольцовывание сюжета – так же относится к указанной особенности.) В конечном итоге, именно подобное построение и оказалось настолько «комплиментарным» к сознанию большинства позднесоветских и постсоветских граждан, и превратило фильм в настоящее культурное явление. В том смысле, что пересматривают его вовсе не для того, чтобы посмеяться над шутками – или, не дай Бог, чтобы выяснить: а чем же там все закончилось – но для того, чтобы «приобщиться» к некоему «волшебному духу» Нового года.

Однако подобное можно сказать и про другие советские фильмы, ставшие неотъемлемой частью нашей жизни. Как правило, это картины второй половины 1960 («Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница») – первой половины 1980 («Чародеи», «Любовь и голуби».) В основном, кстати, комедии, хотя, как можно догадаться, «комедийная составляющая» у них давно уже не работает: шутка, повторенная уже раз двадцать, в любом случае перестает быть смешной. Однако популярности указанных произведений подобная особенность особенно не вредит: большинство из них сейчас входит в т.н. «новогодний пул» современного телевиденья. В том смысле, что телевизионщики, желая «не распугать» зрителя тошнотворными современными передачами и сериалами, всегда используют «любимое советское кино» в качества гарантированной приманки. И этот прием уже более двух десятилетий прекрасно срабатывает.

* * *

Разумеется, подобная «комплиментарность» не может не быть интересной в плане понимания того, что же реально творится в душе граждан бывшего СССР. И заодно, кстати, позволяет понять: в чем же причина постоянных неудач современных кинематографистов, никак не могущих повторить успех «предков». А порой – их же самих, но работавших в другую эпоху. Поскольку оказывается, что те же режиссеры и артисты, снимая «новое кино» практически по тем же канонам, выпускают в итоге… Ну, ладно – что выпускают, то и выпускают, тем более, что сейчас этих самых «стариков» все меньше и меньше, а о тех, что ушли – «aut bene, aut nihil». Ну, а «новые» как гнали говно – так и продолжают гнать, поскольку их главное умение состоит исключительно в способности «доставать» средства. Поэтому указанную тему можно пока оставить – и обратить внимание на указанную выше особенность. А именно – на то, насколько указанное попадание «золотых советских комедий» в «волну» господствующего позднесоветского/постсоветского сознания может характеризовать последнее.

Поскольку, как уже говорилось, все они характеризуются определенной «сказочностью» – о чем говорилось в прошлом посте относительно «Иронии судьбы», но что, в определенной степени, присутствует и в других фильмах указанного «пула». (Хотя, самом деле, та или иная доля сказки есть практически во всех кинокартинах– что является одной из особенностей киноискусства, как такового. Но об этом, разумеется, надо говорить отдельно. Тут же следует сказать только то, что у указанного «пула» сказочность гораздо выше среднего. ) Впрочем, если честно, то сказочность присутствует уже в самом наличии «новогодних комедий» - как особого класса произведений, связанных с Новым Годом. Да и в самом Новом году – поскольку последний к началу тех же 1980 годов превратился в «главный праздник страны. В праздник, на порядок более важный, нежели «государственные даты»: «День Великой Октябрьской Революции», «Первое Мая» и «День Победы». Кстати, повышение роли Нового Года – это именно «народная инициатива», поскольку «официоз» по прежнему пытался следовать представлениям недавнего прошлого. В результате даже 2 января вплоть до 1992 года считалось рабочим днем – но изменить повышение значимости праздника это не могло.

Впрочем, на самом деле, за подобной «инверсией праздников» - когда «политические даты» теряют значение, а «волшебная ночь» - увеличивает - скрывается очень интересный процесс. Процесс, намного выходящий за рамки проблемы «новогодних фильмов» и даже самого Нового Года. А именно – явление, связанное с серьезной потерей значимости реальной политической и социальной структуры и повышение таковой у определенной «виртуальной» реальности. То есть, чем дальше, тем меньше позднесоветские граждане ассоциировали себя с реальной страной –и тем больше «искали счастья» в некоем выдуманном мире. («Легкой формой» которого и являлась «Волшебная ночь».) Нетрудно догадаться, что не раз описываемый подъем мистицизма и религиозности в конце 1970-1980 годах относится именно к указанному явлению. Впрочем, самое важное тут то, что подобный процесс «на выходе» дал очень неприятный результат: начиная от взрывного роста религиозности перед и после гибели СССР – особенно страшный в исламских регионах, хотя и у нас пресловутые сектанты так же были не сахар – и заканчивая странной верой в то, что радикальные рыночные реформы, претворенные в жизнь, однозначно повысят уровень жизни. (Последнее, как можно догадаться, оказалось на порядки разрушительнее всех вакхабитов и «Белых братьев», вместе взятых.)

* * *

То есть – безобидная на первый взгляд «вера в чудо» в реальности оказалась ни чем иным, как «верхушкой» крайне небезобидного явления. Того, что можно назвать «потерей реальности». Впрочем, несмотря на интригующее название, особой тайны в нем нет – поскольку и без фильмов понятно, что чем ближе страна подходила к своему концу, тем менее интересной становилась для граждан ее реальная экономическая и политическая жизнь. Причина этого изменения, впрочем, так же достаточно известна: дело в том, что в позднесоветское время основным фактором, определяющим положение человека, выступала т.н. «Серая зона». Т.е. область неких негласных отношений, позволяющая получать те или иные блага за пределами гарантированной всем области. (Т.е., система блата, доставания, дефицита, и даже – взяток и «подворовываний» на работе.) Кстати, вопреки обывательским представлениям, реальный размер этой самой «зоны» был ничтожен по отношению ко всей экономике: даже с учетом пресловутых цеховиков вся эта «коррупционная сфера» занимала менее 1% ВВП. Поэтому напрямую стать причиной изменения общественного сознания это явление не могло – даже в позднесоветское время.

Точнее, не могло бы, если бы не одно «но». А именно – то, что одновременно с ростом «Серой зоны» в СССР происходил еще один, еще более важный процесс. Состоящий в том, что чем дальше, тем менее актуальным становилось реальное вовлечение советских граждан в свою «основную» деятельность. Собственно, вот тут-то и находится тот самый ключ к гибели СССР, о которой я уже неоднократно писал. Поскольку, если бы не указанная особенность, то никакие бы «серые» - то есть, бюрократы и взяточники, крупные и мелкие коррупционеры и т.д. – никогда не стали об основанием для гибели страны. Более того – в случае «активных граждан» даже самая высокопоставленная номенклатура не смогла бы провернуть подобное действо. Поскольку в любом случае нашелся бы в ее среде тот, кто опираясь на массы, быстро прекратил подобное движение. Собственно, подобный прецедент в советской истории был – наверное, все уже поняли, про что идет речь…

Но это – если бы захотели. Однако в позднесоветское время никто не хотел не только нового «1937 года», но даже нового 1928. То есть, начала следующего этапа индустриализации – возможность которой к середине-концу 1970 годов стала реальной. (Появление ГАП, ОГАС и т.п. проектов, потенциально способных изменить советскую экономику.) Поскольку к этому времени в стране установился некий консенсус: власть должна была обеспечивать массам минимум благ – и она обеспечивала. (Более того, после Новочеркасска любое покушение на указанный минимум немедленно блокировалось – поэтому цены на продукты первой необходимости удерживались десятилетиями.) Ну, а народ должен был особенно не лезть в структуру государственного механизма – за что ему позволялись «мелкие шалости» в плане «Серой зоны».

Подобный «застойный консенсус», в общем-то, устраивал всех, и на локальном уровне выглядел наилучшим периодом в жизни страны. («Остановись мгновенье, ты прекрасно!») Но вот на глобальном… Ну, а на глобальном он был началом конца – поскольку, чем дальше, тем менее реальной становилась для среднего человека та система, что обеспечивала ему саму возможность жизни. И тем более актуализировались те моменты, которые были с ней не связаны. Если же сюда прибавить уже не раз упоминаемую особенность «Серой зоны», состоящую в том, что ее существование само по себе было крайне «эфемерным» - то есть, вместо железных законов и планов в ней действовали какие-то зыбкие договоренности и впечатления, а то и просто удача –то увидеть причину «виртуализации» позднесоветской жизни не составит никакого труда.

* * *

То есть, столь любимые нами теперь «теплые и милые фильмы» на самом деле являлись тогда… следствием движения страны к гибели. Как это не прозвучит странным. Именно поэтому, кстати, подобный феномен больше никогда и нигде не повторяется – поскольку условия для их существования подобного вида киноискусства настолько специфичны, что могут рассматриваться, как уникальные для позднего СССР. Поэтому понятно, что с гибелью страны они исчезли полностью – вместе с самим «теплым и милым» застойным миром, в котором главной проблемой было достать импортные сапоги и туалетную бумагу. (А вот возможность получить обстрел своего города из ракетных и артиллеристских систем была равна нулю.) И, тем не менее, «сон золотой» периода Застоя просто не мог не закончится – поскольку это судьба любого сна. То есть – любого мира, где «виртуальные» ценности имеют преимущество перед реальными. Правда, случилось это совершенно не так, как нужно было для развития человечества – но подобный итог абсолютно закономерен для тех ситуаций, когда «движение» происходит «естественным образом». Так что, конечно, можно страдать по окончанию той эпохи – но удивляться подобному результату было бы смешно.

И нам тут остается только запомнить навсегда преподнесенный Историей урок, согласно которому любой «теплый и милый» мир неизбежно конечен. Причем, конечен в плохом смысле этого слова. Впрочем, к величайшему счастью, существуют и иные варианты «миров», которые подобным качеством не обладают, и одновременно с этим – гораздо более пригодны для существования человека, нежели то, что нас сейчас окружает. Но это, разумеется – уже совершенно иная тема…


anlazz: (Default)
К предыдущему.

В прошлой части был рассмотрен советский тип застройки в сравнении с теми вариантами с теми, что господствуют сейчас. Причем сравнение это отнюдь не в пользу современности – поскольку определенное улучшение качества собственно жилья: увеличение площади, применение современных технологий и т.д. – с лихвой компенсируются ухудшением «общих параметров» вводимых районов. Таких, как транспортная доступность, обеспеченность объектами соцкультбыта, наличия медицинской и образовательной инфраструктуры и т.д. В итоге жизнь современного человека совершенно закономерно «замыкается» в стенах его квартиры, превращенной в некое «автономное гнездо– и следовательно, недостаточное. Именно исходя из этого происходит зарождение т.н. «загородной мечты» - мысли о собственном доме, в котором указанные проблемы была бы разрешены. (За счет снижения концентрации населения.) Однако, как уже говорилось в прошлой части, даже если эта «мечта» и находит воплощение в реальности, то оказывается намного менее привлекательной, нежели казалась до этого. (По тем же причинам: безобразная транспортная ситуация в субурбиях, опять же, отсутствие школ, детских садов и т.д.)

И это ведь не учитывая главное отличие и главную проблему современного жилья – а именно, фантастическую его стоимость. Тут надо сказать, что сравнивать цену современного жилья смешно не только с той ее разновидность, что в советское время давалась бесплатно, но и с той, что приобреталось за деньги – то есть, пресловутыми кооперативами и частными домами. Поскольку, хотя для указанной категории в СССР и казалось, будто она стоит целое состояние, однако по сравнению с современными ценами на недвижимость оказывается, что это не так. К примеру, двухкомнатная кооперативная квартира в советское время стоила около 5000 рублей. При средней зарплате в 200 рублей это будет 25 зарплат. Два с небольшим года. Для сравнения «двушка» в нашем городке – 100 тыс. населения – сейчас начинается от 3 млн. рублей при средней зарплате в 30 тыс. 100 зарплат – и это в достаточно глубокой провинции. Для Нижнего Новгорода соотношение будет еще большим. Ну, а Москва тут оказывается вне конкуренции – поскольку дешевле 10 млн. там приобрести ничего невозможно.

Неудивительно, что в подобной ситуации единственным способом обрести «собственное» жилье становится ипотека. Однако и этот способ, как очень хорошо известно, далек от идеала – по крайней мере, для того, кто оказывается с ним связан в качестве заемщика. (Для «противоположной стороны», понятное дело, указанный инструмент напротив, очень привлекателен.) В любом случае, все шутки, связывающие ипотеку с крепостным правом, в настоящее выглядят не совсем шутками. Да и вообще, если знать историю «крепостничества», то можно вспомнить, что значительная часть крестьян попадала под него именно в качестве должников. Впрочем, даже если не забираться так глубоко, то все равно, можно легко понять, что кредит под 6-10% лет на 20 существенно увеличивает сумму, которую нужно будет отдать за вожделенную квартиру. В подобном случае 10 миллионов легко превращаются в 17-20, то есть, говорить стоит не о 100, а о 200 средних зарплатах. В лучшем случае…

* * *

Впрочем, для тех, кто убежден в том, что подобная ситуация характерна только для "Богоспасаемой", стоит указать, что других странах дело обстоит примерно так же, поскольку там низкая процентная ставка компенсируется высокой стоимостью жилья. В результате чего срок данного кредитования растягивается на долгие десятилетия - вплоть до полувека, ну, а переплата за счет этого как бы не большей, нежели в наши условиях. (И опять-таки, надо сказать: спасибо депопуляции, позволяющей хоть какой-то части населения жить в домах своих бабушек и дедушек.) В любом случае в однозначном выигрыше тут оказываются две категории участников рынка: банкиры - ну, эти в современно мире в выигрыше всегда - и девелоперы. Поскольку последние получают возможность строить огромное количество жилья, особо не задумываясь о его настоящей себестоимости. Кстати, этот «тип» бизнеса так же вполне интернациональный – начиная со знаменитого Полонского (у кого нет миллиарда –то может идти в жопу) и заканчивая не менее знаменитым Дональдом Трампом. В любом капиталистическом государстве строительный бизнес оказывается очень и очень выгодным – а так же достаточно крупным для того, чтобы оказывать прямое давление на вмещающий его социум наряду с иными «большими игроками». Read more... )

anlazz: (Default)
Прошлом посту, где речь шла о демонстрирующих тенденцию в развитии, обратную «среднесовременной» - то есть, как раз развиваются вместо того, чтобы деградировать – в качестве их примеров приводились Китай и Северная Корея. Поскольку указанные страны действительно выглядят «бальзамом на душу» для тех, кто устал от бесконечных обломов современности: вместо того, чтобы впадать в гражданскую войну, и распадаться на несколько частей – ну, или, хотя бы по-декадентски стагнировать, борясь за права секс-меньшинств –они развивают крупные промышленные и научно-технические программы. Как будто существуют в 1930-1960, а не в 2010-х годах! (Кстати, хоть КНДР тут, конечно, выглядит не столь эффектно, как ее «старший брат», однако при учете имеющихся ресурсов оказывается эффективнее.) Тем не менее, в реальности вовсе не указанное «китайское чудо» является самым ярким примером того, как «индустриализация» приводит общество к победам. Так же, как не являются подобными примерами иные образцы подобных «чуд» - например, «чудо южнокорейское», «японское» и т.д. Поскольку, хотя они реально и представляют собой действительно достойные примеру высокой скорости развития, тем не менее, само их появление, в определенной степени, определяется благоприятными внешними условиями.

А именно – первоначальным предоставлением льгот по доступу на внешние рынки, сделанным тогдашними «мировыми игроками». (Прежде всего, США.) То есть, модернизирующиеся страны не только не «мочили», как опасных в будущем конкурентов – что представляет собой «нормальное» отношение капиталистов друг к другу – но и «защищали» в определенной степени от внешних угроз. Причина подобной аномальной доброты, впрочем, хорошо известна – это Советский Союз и опасность попадания государств под его влияние. Именно поэтому той же Японии сохранили не только независимость, но и промышленно-развитую экономику – поскольку иначе возмущенные японцы вполне могли бы образовать какую-нибудь НДРЯ. (Народно-демократическую республику Япония.) Ну, а с Южной Кореей еще проще –там рядом уже упоминавшаяся КНДР – кстати, вплоть до 1980 годов по уроню жизни масс выглядевшая получше своего южного соседа. В подобном случае любые массовые возмущения с высокой вероятностью приводят к новому витку Корейской войны –ну, а в последней, как показала практика, победа Юга даже с помощью США оказывается невозможной.

Кстати, даже с Китаем дело обстоит не сказать, чтобы очень однозначно. По крайней мере, на начальном этапе развития «Красного Дракона» – в его капиталистической ипостаси, разумеется. Поскольку на 90% его рост тогда был обусловлен именно допуском на западный рынок – пускай в роли «бедного родственника», но все же. И, опять же, чтобы не допустить образования единого блока КНР и СССР, после смерти Мао ставшего достаточно вероятным. (Хотя, если честно, и это очень приятный повод позлорадствовать над Западом, самостоятельно вырастившего себе опасного врага.)

* * *

Тем не менее, в истории существовал вариант развития, в котором развивающийся социум не просто не имел каких-либо особых привилегий со стороны окружения, но и постоянно подвергался его нападкам. Вплоть до прямых военных конфликтов. Однако, при всем этом он не только выжил, и не только показал невероятные темпы роста, но и стал, по сути, законодателем всего мирового развития. Да, конечно, речь идет СССР.Read more... )
anlazz: (Default)
В прошлом посте была разобрана одна из важнейших особенностей современного мира. Особенность, приносящая разруху и нищету, а порой – насилие и убийства в еще недавно благополучные регионы. В результате везде – начиная с Ближнего Востока и заканчивая странами бывшего СССР – где она проявляется, начинается угасание цивилизации и разрушение всех возможных устоев. При этом в тех государствах, где господствует противоположная тенденция, напротив, можно наблюдать устойчивое развитие, приводящее к выходу данных стран на первое место в мире. Сейчас подобным государством является Китай. Ну, а указанной отрицательной тенденцией выступает деиндустриализация. Именно она сопутствует всем социальным катастрофам современности – начиная с самой великой из них, советской.

Впрочем, нет. Называть данный процесс деиндустриализацией было бы не совсем точно – поскольку речь идет не просто о сокращении числа современных производств, а о том, что, если так можно сказать, предшествует ему. А предшествует данному процессу, как правило, осознание того факта, что указанные производства неожиданно признаются «экономически неэффективными». То есть – не имеющие смысла, поскольку производимую ими продукцию вполне можно закупать за рубежом, а самим сосредоточится на небольшом числе востребованных мировым рынком занятий. Собственно, это альфа и омега современного мышления, единственно возможная форма представлений для т.н. элиты – т.е., для тех, кто определяет развитие социума. Впрочем, и для не вошедших в подобную категорию людей мысль о том, что «надо делать то, что лучше всего получается» так же воспринимается, как абсолютно разумная. (Можно вспомнить все нелестные высказывания о российском автопроме, исходящие отнюдь не от воротил крупного бизнеса.)

В случае, если подобные мысли овладевают всем обществом, сокращение производственных мощностей, оставшихся от «прошлой эпохи», становится неизбежным. Однако результат подобного подхода всегда – да, именно всегда и во всех случаях – оказывается одним. Катастрофическим! В самом лучшем случае - если так можно сказать – оно ведет к обеднению населения, как это происходит, например, в «новых европейских странах» - в Греции, Испании или Прибалтике. Впрочем, тут можно упомянуть еще и демографическую катастрофу, так же неизбежную в условиях, когда торжествует экономическая «эффективность». Причина проста: человек может строить свою жизнь исключительно в связи с наличием работы, если же с таковой возникают проблемы, то никто никогда не будет рожать и воспитывать детей. Ни при каких условиях. (В реальности ситуация несколько сложнее – тут стоит вести речь не о работе в привычном понимании, а о месте в системе общественного производства. Но, в любом случае, связь между депопуляцией и «невостребованностью» человека прямая.)

Впрочем, обеднение и ухудшение демографии – это еще только самый первый, и самый легкий круг Ада «эффективности». В более худшем случае этот процесс несет уже не бедность, а самую натуральную нищету. Ту самую, при которой старики роются в мусорных баках, дети побираются «на хлебушек», на «лечение» собирают через телеканалы – которые, кстати, плодятся как кролики, поскольку, в отличие от заводов и фабрик, чудовищно «эффективны» – ну, а неравенство подскакивает до чудовищных пределов. Подобная картина давно уже стала привычной на большей части территорий бывшего СССР, включая современную Россию. Тем не менее, и она еще не является самым страшным «кругом». Поскольку, как уже было сказано, в худшем случае мы можем увидеть начало гражданской войны, бойни всех против всех с торжеством «чистых» бандитов – наподобие той, что творится на Украине или на Ближнем Востоке.Read more... )

anlazz: (Default)
Оказывается, Путин объявил о завершении военной операции в Сирии. Причем, разумеется, в том плане, что речь идет не просто о завершении, а о завершении победном. Впрочем, последнее не удивительно – поскольку Владимир Владимирович собирается продолжать свое правление, «очередная» победа будет ему далеко не лишней. Правда, некую пикантность к указанному факту добавляет сюда тот факт, что почти одновременно с этим о победе над зловещим ИГИЛом (запрещенная в РФ организация) объявил и Трамп. Который, разумеется, приписал ее себе – в смысле, Соединенным Штатам. Что тоже неудивительно – хотя Дональду до очередных выборов остается почти три года, однако положение его в США выглядит менее стабильно, нежели у Путина перед «выборами». Так что и для него наличие статуса «триумфатора» вряд ли может считаться избыточным.

Впрочем, если оставить президентов с их выборами, то следует сказать, что для привычных наших представлений данная победа выглядит довольно странно. В том смысле, что пресловутый ИГИЛ, разумеется, несмотря на потерю ряда территорий, прекрасно себя чувствует. Да и как он может чувствовать, если это не государство в «классическом» понимании, а скорее, некое подобие религиозной секты, «гнезда» которой разбросаны по всему миру, и особой территориальной привязки не имеют. А значит, одержать «классическую» же победу над данной нечистью невозможно. Впрочем, это не значит, что нет возможности победить «неклассически» - но об этом будет чуть ниже. Пока же следует указать на еще более важную деталь «сирийской виктории». А именно – на то, что вообще-то, помимо указанный бармалеев с черными флагами на территории данной страны действует немало иных группировок боевиков, враждебно настроенных по отношению к действующей центральной власти. И если сейчас они демонстрируют определенную «лояльность», то нет никаких гарантий в том, что завтра эта «лояльность» не исчезнет – и данные силы займут место разбомбленных «сторонников халифата».

То есть – Сирия погружена в гражданскую войну, в которой пресловутое Исламское государство является всего лишь одним из эпизодов. Причина же последней, как можно легко догадаться, лежит вовсе не в наличии разного рода исламистских группировок, напротив, это последние являются следствием указанного состояния. (Впрочем, подобное можно сказать про любую гражданскую войну.) Ну, а значит, простым «уничтожением террористов» затушить данный пожар не получится. Более того, можно сказать, что указанная гражданская война не ограничивается одной лишь Сирией – а охватывает практически всех ее соседей. И даже там, где данная война не выражена явно – например, в Египте – существует реальный потенциал для ее начала. (Который уже «прорывался» наверх, в виде победы тех же «Братьев-мусульман».) Поэтому, наверное, единственной страной в регионе, которая оказывается не подверженной данной угрозе, выступает… Израиль. Точнее – то, что можно назвать его «еврейской частью», поскольку пресловутая Палестинская автономия давно погружена в ту же самую пучину Хаоса, что и все остальные.

* * *

Указанная особенность создает иллюзию того, что основания для указанных процессов надо искать в национальных или религиозных особенностях региона. Дескать, мусульмане вообще, или арабы в частности, имеют в своем «менталитете» (любимое слово из 1990 годов) такие особенности, которые не позволяют им создавать «нормальную» государственность и жить сколь либо мирной жизнью. Впрочем, бредовость подобных идей довольно очевидна для каждого, кто помнит историю Ближнего Востока – в котором государства существовали еще тогда, когда европейцы были варварами. Да и «арабское возрождение» VIII-XIII веков, с его развитой наукой, искусством и гигиеной на фоне нищеты и дикости тогдашней Европы поражает. Впрочем, для того, чтобы убедится в ошибочности популярного мнения, а равно – получить, наконец-то, объяснение тому, что тут происходит, не следует забираться столь глубоко в историю. Достаточно вспомнить о том, что творилось на Ближнем Востоке еще лет тридцать назад.

А творилось тогда нечто, достаточно неожиданное с т.з. человека, привыкшего к современному состояния дел. В том смысле, что тогда тут существовали вполне цивилизованные государства, состояние которых мало отличалось от государств других частей света. Read more... )
Все изменилось в 1990 годы, когда с гибелью СССР в мире наступил «ренессанс» либерализма. Это вызвало рост вмешательства иностранного – прежде всего, американского и европейского – капитала в жизнь Ближнего Востока. (Чьи нефтяные богатства выглядели крайне привлекательными.) Причем, как оказалось, без наличия «красной угрозы» этот самый капитал может вести себя весьма агрессивно – что прекрасно было продемонстрировано на примере Ирака. (Полностью «вбомбленного» в Средневековье.) Однако даже так, где иностранные инвесторы действовали без применения военной силы, они легко могли сломать любые преграды на порядки более слабого противника. Лозунг: «Ведь это выгодно!» - стал главным в 1990 годы. В результате оказалось, что вести модернизацию жизни нет смысла – поскольку намного более выгодным является продажа нефти и покупка всего на Западе. Идеальная схема – настолько, что даже Каддафи повелся не нее, сделав ставку не на создание мощной индустриальной структуры, а на банальное «задабривание» населения нефтедоларами. То же самое в той или иной степень можно было сказать и практически про все ближневосточные режимы. Везде легкие деньги и легкая жизнь победили модернистскую устремленность к преобразованиям. И, вследствие этого, везде рост современных производств сменился стагнацией, а затем – и сокращением, с перетоком капиталов и работников в те отрасли, что были выгодны инвесторам. (Помимо добычи нефти этими отраслями стал финансовый сектор и туризм.)

Подобное ослабление «модерна» и начавшееся его состредоточение в немногих городах –финансовых центрах как раз привело к тому, что «дремавший» до того исламизм оказался вдруг востребованным. Главным катализатором указанного процесса стало появление огромных масс «освобожденного» населения – связанного с тем, что строительство новых производств прекратилось, старые стали закрываться, как «неэффективные». Причем, это касалось не только современных заводов – но и традиционного сельского хозяйства. В самом деле, зачем пахать землю, если то же зерно можно банально купить, заплатив за него «нефтяные деньги»? (А куда еще их девать, если то же машиностроение, не говоря уж о более современных отраслях «неэффективны» по сравнению с западным.) Особенно критично стало подобное изменение для молодежи, для которой пресловутая «эффективность» стала приговором. А значит – никаких перспектив и только вялое существование за счет какой-то случайной занятости. Или…

Или – война. Занятие не только престижное, но и относительно прибыльное. В том смысле, что грабеж всегда был одним из главных оснований существования солдата – в доиндустриальную эру, конечно. Ну, а уже на этом основании и начались сложные и запутанные процессы формирования «агрессивного ислама», и давшие впоследствии указанное Исламское государство и массу других подобных структур. На самом деле, кто как и зачем создал «зародыши» данных структур (хотя давно известно, что это были США) – это уже вторичное по сравнению с указанной деиндустриализацией и демодернизацией региона. Поскольку, возникнув раз, эти «зародыши» получили настолько богатую питательную среду, что очень скоро «вышли из повиновения» своих создателей. Правда, определенное время еще можно было «играть с исламизмом», договариваясь с ним и строя интриги – что давало иллюзию управляемости – но и оно рано или поздно должно было завершиться…

* * *

И завершилось, судя по всему. Поэтому Штатам сейчас приходится «тушить» тот пожар, который они и запалили, считая, будто легко смогут управлять им. Но оказалось, что времена «управляемого ислама» остались в прошлом – так что приходится даже соглашаться с российским участием в «замирении». Впрочем, и это, как уже говорилось, бесполезно: ведь даже подавив тот или иной очаг «фундаментализма», говорить об его полном уничтожении невозможно. Ибо достаточно любой «искры» (не важно, чем вызванной), как все «вспыхнет» заново. Поскольку единственное, что может изменить положение – это новое начало модернизации региона. Постройте заводы и фабрики, КБ и НИИ, работая в которых, молодежь получит уважение и деньги, после чего никаких «игилов» можно будет не бояться. Но понятно, что подобное развитие ситуации на Ближнем Востоке «неэффективно». Так же, как «неэффективно» оно на Украине, где ровно такие же процессы деиндустриализации ведут ровно к таким же результатам.

Так что, исходя из вышесказанного, ни о какой реальной победе над «агрессивным исламом» говорить сейчас неуместно. Впрочем, как можно легко догадаться, реальные цели иностранного вмешательства в судьбу ближневосточных государств с самого начали были совершенно иными, так что, вполне возможно, они и были достигнуты. (По крайней мере, для России это так.) И в этом плане реально можно говорить о «победах» - с твердым пониманием того, что особого облегчения жизни в регионе данные «победы» не принесут. Впрочем, это относится к любым действиям «современного мира», который может только одно: разрушать созданное предками и погружаться в Хаос. (Ну, и все это – на основании указанного слова: «неэффективно».)

anlazz: (Default)
В прошлой части было сказано, что настоящее время можно рассматривать, как период, в котором крушение всех прогнозов, сделанных в последние десятилетия, стало очень заметным. Причем – это касается как «положительных», так и «отрицательных» их (прогнозов) разновидностей. Например, можно сказать, что Россия не превратилась в тот гибрид помойки с обезьянником, на который некоторые рассчитывали – а большинство боялись. С другой стороны, никакой «русской Европы» с аккуратненькими домиками и тротуарами, моющимися шампунем, не построили тоже. (В любом случае, все это должно было означать одно: конец России, как таковой - не важно, превратится она в подобном случае в карамельно-ванильный аналог «развитых стран», или в очередное раздираемое войнами Сомали.) Правда, в те же 1990 годы казалось, что «отрицательный» вариант развития бывшего СССР крайне близок: постсоветское пространство действительно обрушилось в череду войн, что затронуло даже территорию РФ (Чечня). Ну, а уничтожение самых передовых отраслей промышленности шло нарастающими темпами – так что мысль о том, что к концу десятилетия вряд ли что будет напоминать о «совке», казалась само собой разумеющейся.

В общем, указанное десятилетие стало временем, когда господствовала идея, согласно которой вся «прежняя история» действительно закончилась, а началась новая, «либерально-демократическая». А том смысле, что в политике утвердилась идея «демократии» - то есть, необходимости копирования западной политической системы. А в экономике – «либерализма», по которым подразумевался полный отказ государства от поддержки производства. Это должно было очень быстро убить «старую» систему и создать новую – неважно, «положительную», т.е., ведущую к построению некоего «квази-западного» социума. Или «отрицательную», сводящуюся к деиндустриализации и войне бандитских кланов друг с другом. В любом случае, мало кто мог предполагать, что даже лишившись всякой поддержки со стороны государства, советские «большие подсистемы» - вроде образования, здравоохранения, науки, высокотехнологичного производства – смогут выжить.

Но выжили. Кстати известная «шутка» (хотя ничего смешного в ней нет) 1990 годов: «а дустом их не пробовали» Read more... )

anlazz: (Default)
У Галины Иванкиной - [profile] zina_korzina – была опубликована интересная картинка. Точнее, картина – так, вроде бы позиционируется данное, простите, произведение некоего художника Шульженко. На картине изображены типичные алкаши на фоне очереди в магазин – кстати, вполне возможно, что за водкой. Если прибавить сюда то, что на заднем фоне изображены серые дома и дымовая труба котельной, то можно сказать, что ничего, кроме безысходности и уныния указанное творение не вызывает. Впрочем, у обозначенного «художника» это еще не самая мрачная картина – есть и похуже. Поскольку данный автор занимается именно «художественным выражением» самых отвратительных пороков человека – пьянства, бескультурья, ограниченности, хулиганства и т.д., причем делает акцент именно на «нашем» происхождении данных качеств. Более того, он сводит воедино мерзость народа с мерзостью окружающей среды – серой, грязной, разваливающейся и т.п. (Но разумеется, российской.) И разумеется, из той же Вики можно узнать, что основную популярность данные работы имеют «за рубежом», где и проходит большинство выставок данного, простите, художника - в Испании, Италии, США. (Кстати, в основном – в США.)

Да, вот еще интересный факт его биографии: в той же вики написано, что проживает указанный Шульженко … в Москве. Что довольно четко показывает реальную подоплеку его творчества. Поскольку будь он «реальный русофоб» - то давно уже покинул бы столь ненавистную ему страну, и зажил бы где-нибудь в «цивилизованном мире». (Тем более, что, как можно понять, особых проблем с деньгами у него нет.) Но нет – продолжает мучиться в «проклятом Мордоре». Что приводит к мысли, что данный господин или мазохист, или что более вероятно, «творит» он вовсе не из-за своей ненависти к России, а потому, что подобные, пардон, творения крайне хорошо выставляются и раскупаются «там». То есть – первична тут чистая коммерция, а все остальное имеет далеко вторичное значение. (Кстати, это относится практически ко всем «русофобам» из числа деятелей искусства, продолжающих жить и «творить» в ненавидимой ими стране. Хотя многие из них имеют все возможности для того, чтобы выехать за ее пределы.)

* * *

Впрочем, обсуждать подобных «творцов» тут особого смысла нет, и ссылка на указанную картину приведена совсем по иной причине. А именно – потому, что она показывает очень интересную особенность их работ. Которая, в свою очередь, раскрывает гораздо более глубокие слои общественного устройства.  А именно: желая изобразить наличествующий тут «Ад и Израиль» (для чего, не важно), они вовсе не выдумывают что-то совершенно невозможное, невообразимо мерзкое – как это можно было бы предположить на первый взгляд – а берут свою натуру из окружающей жизни. Ведь никто не будет спорить с тем, что алкашей, подобных нарисованным на картине, в СССР не было? Или – что не было очередей, серых домов, мерзкой погоды (кстати, примерно той, что можно увидеть сейчас за окном), или дымовой трубы? По этому самой причине, кстати, с ними и их сторонниками очень тяжело спорить – поскольку последние всегда могут утверждать, что изображенная мерзость есть самая чистая правда. И будут абсолютно правы…

С  одним только дополнением, состоящем в том, что  помимо этой самой правды в той же самой реальности существует и другая. Read more... )
То есть – те самые алкаши, которые в обычной жизни реально присутствовали где-то на окраине бытия, будучи помещенными в центр композиции, неизбежно «восстанавливают» картину убогой и унылой страны. (В то время, как если поставленные сюда интеллигенты или рабочие дали бы совершенно иной вариант.) То же самое можно сказать и про очередь, и даже про погоду: тот же зимний вечер, но показанный не в грязном городском, а в чистом загородном пейзаже имел бы совершенно иной эффект. И ведь, что самое главное, картину, дающую образ «помойки», невозможно обвинить во лжи – поскольку помойки реально существовали и существуют до сих пор.  Так же, как реально существовали бомжи – пускай в ограниченном количестве – разваливающиеся дома, грязь на улицах, алкоголизм для всех возрастов и прочие мерзости бытия. Кстати, это относится не только к территории нашей страны – в тех же США достаточно мест, в которых можно  увидеть такой ад, который не найдешь даже в депрессивном сибирском поселке. Однако это так же не будет составлять всей сути Соединенных Штатов, как картины Шульженко не составляют сути России.

Поэтому самый главный вывод, который можно сделать из приведенного выше, состоит в том, что никакого «нейтрального искусства» быть, по определению, просто не может. То есть, художник, литератор или кинематографист никогда и нигде не может просто «показывать жизнь как он ее видит». (О чем наши творцы очень любят говорить.) Потому,  это совершенно невозможно из-за уже упоминающейся сути «произведений искусств», являющегося не «линейным каналом передачи изображения» - как это считается сейчас, а, как уже было сказано сложным механизмом «упаковки-распаковки», в результате чего тончайшие детали, в обычной жизни просто невидимые, могут тут разрастаться до космических масштабов. И  «маленький кусок помойки», в реальности тихо существующий на обочине мироздания, получает вполне реальную возможность  «развернуться» в целый «помоечный мир», заполнив собой все остальное. С «помоечным» же воздействием на сознание потребителя. Именно поэтому от каждого деятеля искусства требуется не только вполне очевидное мастерство по «свертке» имеющихся у него мыслей и чувств в компактную форму своего произведения. Но и умение делать это так, чтобы не позволять локальному инферно нашего мира вырасти в Инферно всеобщее.

Получается, что возможен или соцреализм, как искусство, призванное возвышать человека – вне зависимости от того, насколько приглядная вокруг реальность. Причем, следует понимать, соцреализм может показывать и неприглядное – но исключительно так, чтобы при «развороте» получился эффект его преодоления. То есть, чтобы порок выглядел, как ошибка, которую можно и нужно исправить – а вовсе не как «каинова печать», признак непреодолимой мерзости бытия. Но это, как можно догадаться, один из самых сложных вариантов творчества. (Кстати, указанная особенность относится не только к соцреализму – многие «классические» художники ставили своей задачей изображение «пороков общества», и успешно с этим справлялись. Однако умение при этом требовалось крайне высокое.)Ну, или альтернатива ему –  искусство однозначно «инфернирующее», приводящее к разрушению общества и индивида, ведущее к деградации и распаду. Хотя при этом и любящее утверждать, что оно «всего лишь изображает реальность». (Кстати, столь «любимые» современной блогосферой театральные деятели полностью относятся к указанной категории. Поскольку, выставляя на сцене, простите, голые жопы, они абсолютно логично аргументируют свои действия тем, что «показывают жизнь, как она есть»...)

* * *

То есть: или деинфернализация – или инфернализация. Или созидание – или разрушение. И никакого бесстрастного творца в башне из слоновой кости со своим чистым искусством, никакого «простого изображения реальности», и тому подобных, столь любимых обывателями мифов. Впрочем, это относится ко всему, что создает человек в рамках своей общественной деятельности: каждое деяние всегда и везде несет в себе или положительный для социума, или разрушительный для него «заряд». Ну, а о том, что из этого следует – надо говорить отдельно…


anlazz: (Default)
Рассматривая современную реальность, стоит еще раз признать, что в плане изживания представлений 1990 годов современная Украина оказывается очень и очень полезной. Можно даже сказать, что такова миссия данной страны – «убить 1990» - если бы это не звучало слишком высокопарно, и от этого столь кощунственно по отношению к несчастным ее жителям. Тем не менее, вряд ли какие события так хорошо показали неполноту господствующего понимания реальности современным человеком, как то, что происходит в указанной стране с 2014 года. Ведь сколько было сделано прогнозов за прошедшее время – и «положительных», должных показать успешное развитие страны после начала «евроинтеграции», и «отрицательных», вплоть до обещаний развала. Но практически все они оказалось ложными. Украина, с одной стороны, не только не распалась, но и реализовала одну из базовых обещаний «евромайдана» - получила долгожданный «безвиз». Однако с другой стороны, она потеряла значительную часть своей промышленности, включая такие «экспортоориентированные» отрасли, как металлургия и производство минеральных удобрений. На этом фоне то же фактическое уничтожение машиностроения выглядит уже мелочью – еще бы микроэлектронику вспомнили!

Ну, а для ее жителей самой лучшей перспективой «карьерного роста» стало трудоустройство за границей. Причем, не только в благословенной Европе – но и в РФ. (Причем, еще неизвестно, где работает больше украинцев.) Такое положение вряд ли можно назвать «успешным», тем более, по сравнению с теми ожиданиями, что были в начале указанного «пути». Впрочем, как можно догадаться, в рамках поставленной темы, самое интересное во всем этом – то, что указанное положение вряд ли может быть определено, как удовлетворительное для практически всех существующих сил. Начиная с украинских олигархов, для которых падение производства – особенно экспортно-ориентированного – означает уменьшение стоимости активов. (А уж о том, что упавшая в три раза гривна эти самые активы уменьшила – и говорить нечего.) То же самое можно сказать про разваливающуюся банковскую систему страны, которая в текущих условиях оказывается обречена – несмотря на то, что ее-то будут «тянуть» до последнего. (Впрочем, это можно сказать вообще про любые отрасли украинской экономики.)

* * *

Однако не только украинцы – пускай даже и наиболее богатые – вряд ли могут рассматриваться, как «выгодоприобретатели» от свершившихся изменений. (Основную массу населения страны тут даже рассматривать смешно – насколько очевидны для нее потери.) То же самое можно сказать и про т.н. «внешние силы», скажем, те же Евросоюз и США. На самом деле, судя по всему, изначально происходящие в указанной стране события виделись «извне» исключительно в положительном плане: во-первых, удаление России из украинской экономической жизни сулило однозначное освобождение рынков. А, во-вторых, текущий передел собственности позволял надеяться на легкое приобретение последней. (Кстати, оказывается, что до «евромайдана» на Украине было огромное количество неприватизированных госпредприятий и земель.) Очевидно, именно это и выступало основным фактором, определявшим поддержку и «майдана», и последовавших за ним «реформ».

Но реальность показала, что подобные надежды были напрасны.Read more... )
Впрочем, об данной особенности надо говорить отдельно. Тут же можно сказать только то, что, судя по всему, именно подобный принцип и применялся на Западе во всей этой «маданной революции»: вложив небольшие – по западным меркам – средства, там намеревались получить контроль над имеющейся собственностью. О том, что реальная хаотизация страны окажется способной обратить все эти надежды в ноль, судя по всему, мало кто задумывался. (Причем, это относится не только к силам «вовне» Украины, но и ее же собственным олигархам.) И, судя по всему, подобное отношение вытекало из фундаментальнейшего заблуждения современного мира – из полагания собственности основой всего бытия, некоей базовой константой, которая и задает все остальные отношения. Хотя на самом деле это всего лишь форма организации производственной деятельности – которая исчезает при исчезновении последней. А значит, распад «производящей Украины» при торжестве «Украины утилизаторской», живущей за счет растаскивания созданного предками, неизбежно ведет к тому, что любая сложная, нехаотическая деятельность в ней становится бессмысленной.

Единственные «представители рода человеческого», которые выигрывают в подобном случае – это люди с изначально «хаотической ориентацией». Бандиты, воры, наркоманы, алкоголики, наконец, открытые психи, у которых появилась реальная возможность заниматься любыми вещами, войдя в состав пресловутых «добробатов». Впрочем, что там «добробаты», если госчиновниками могут становиться «люди со справками»! Причем подобный процесс – как можно легко догадаться – является процессом с положительной обратной связью. В том смысле, что чем больше указанных элементов во власти, тем слабее становятся системы, удерживающие украинское общество от разрушения. Неудивительно, что адекватные люди, составляющие большинство украинских граждан, единственно разумным выходом тут многие видят побег из данного государства любой ценой. Хоть гастарбайтером на стройку вместе с таджиками. (У которых, кстати, так же произошло нечто подобное.) Ну, и разумеется, после выезда «адекватных» количество сила «удерживающих систем» становится еще слабее.

То есть, основа «украинской трагедии» лежит, как это не удивительно, не в каких-то там «культурных проблемах» - как это принято считать до сих пор. (О пресловутых «национальных особенностях», думаю, лучше вообще не вспоминать.) А в отношении к производству, как к чему-то вторичному – с соответствующим его распадом и замещением утилизаторской деятельностью. В результате чего огромная страна, еще недавно представляющая собой чуть ли не самую развитую часть СССР, превращается в аналог Сомали. И никакая «культура» тут ничего сделать не может. А ведь за постсоветское время количество т.н. «гуманитарных работников» в данной стране выросло неимоверно, равно, как и «продуктов» их деятельности в виде книг, статей, фильмов, театральных постановок, картин и т.п. вещей – но бесполезно. А точнее – если от нее и есть какой-то эффект, то целиком отрицательный: именно в рамках указанной системы был создан ложный образ украинца, как человека, не связанного со сложным производством. Того самого, живущего в «хатiнке с гудющими хрущами». Кстати, это же можно сказать и про РФ – однако в ней с производственной деятельностью чуть лучше, поэтому подобного резкого падения не наблюдается. (Однако каждый закрытый завод, каждая ставшая «нерентабельной» фабрика неминуемо ведут РФ к «украинскому варианту».)

* * *

Таким образом, можно сказать, можно понять, что реальной проблемой современного мира является отсутствие понимания в самых фундаментальных вещах – таковых, как первичность производственной деятельности, выступающей основой для всего остального. Причем, это касается не только постсоветских граждан, включая т.н. «элиту» - но Запада, где так же продолжают быть уверенными во всевластии пресловутых «гуманитарных методов». (То есть – в возможности удерживания общества в требуемом положении посредством пресловутой «манипуляции.) Другое дело, что в «цивилизованных странах» собственные экономико-производственные системы являются настолько сложными и развитыми, что разрушить их пока не удается. (Даже несмотря на то, что это пытаются сделать уже лет тридцать.) Однако можно понять, что со временем и этот запас закончится. А точнее, он уже начал заканчивается – в том смысле, что Запад больше не имеет возможности полного контроля за всеми миром. И вместо еще недавнего однозначного его главенства приходит новый мир – мир, где все большее значение приобретает Китай, та самая страна, которая до сих пор еще живет установками на первичность производства. (В то время, как весь остальной мир занимается разного рода «гуманитарной фигней», считая ее основанием для своего господства.)
В
прочем, нас судьба Запада должна волновать мало. Нам, жителям бывшего СССР, гораздо важнее обустройство собственной жизни, которая – как это случилось на Украине – может легко провалиться в Ад. А точнее – которая непрерывно проваливается туда вот уже четверть века, прекрасно демонстрируя истинную суть современных идей и концепций. Срок, достаточный для того, чтобы понять, что к чему, ну, и разумеется, увидеть имеющиеся альтернативы…


anlazz: (Default)
В прошлой части было сказано, что существует довольно серьезная проблема, связанная с тем, что привычные в обыденной жизни категории – например, жалость – применяют в отношении гораздо более сложных вещей. Последний пример данного явления, широко разошедшийся в последние дни в Сети – это, разумеется, речь «уренгойского мальчика», основанная на жалости к пленным немцам. Но в итоге скатившаяся в оправдание фашизма. Именно потому, что указанный субъект решил – по принятой в нашем обществе традиции – «по человечески отнестись» к поставленной теме. (А точнее – «по человечески» решили отнестись к ней те, кто готовил «мальчику» материалы.) Тем более, что «мальчик» оказался не один – в пользу «человеческого отношения» на его фоне выступило немало людей, причем, все они, в конечном итоге, оказались не в совсем хорошем положении. Поскольку в данном случае неизбежно выходило то, что указанные пленные – «хорошие люди», над которыми издевались «нехорошие» русские.

Получается, что надо или признавать вышеуказанное – или отказываться от самой идеи выстраивания человеческих отношений с немцами, воспринимая их, как вечных врагов. (Кстати, подобные идеи так же стали популярными благодаря «уренгойскому мальчику».) Впрочем, в реальности все обстоит – слава Богу – гораздо лучше, и указанная коллизия (или унижение – или вражда) давно уже разрешена через отказ от обыденного мышления и переход на более высокий уровень рассмотрения. А конкретно – через замену «обыденной» жалости более сложным явлением гуманизма. Причем, сделано это было чуть ли не сразу после войны, в результате чего мы получили ГДР – одного из самых верных советских союзников. Исходя из этого, совершенно очевидно, что подобные критерии необходимо применять не только к фашизму. Скорее наоборот – при рассмотрении любых исторических событий мы неизбежно должны ограничивать себя в проявлении непосредственных эмоций. Просто потому, что иной результат неизбежно приведет к росту энтропии и прочим, крайне неприятным, вещам. (То есть – к тому, что сейчас можно наблюдать в самом широком масштабе.)

* * *

Например, именно подобное состояние в настоящее время характеризует тему т.н. «сталинских репрессий». На самом деле, говорить об «энтропигенности» данного вопроса – это еще самое мягкое, поскольку количество бед и проблем, связанных с ним, на сегодня зашкаливает. Можно даже сказать, что именно пресловутые «репрессии» - а точнее, отношение к ним – стали одной из причин разрушения страны. Да, разумеется, не только они, но все же… В общем, даже если тут есть хотя бы ничтожная связь, то это не значит ничего хорошего: ведь в итоге это привело к распаду давних связей, развалу производства, попаданию массы народа в откровенную нищету. И из-за событий, которые произошли настолько давно, что все их если не успокоились навсегда, то, по крайней мере, давно вышли из активного возраста. Кажется, как можно совершить такую невероятного размера глупость?

Однако совершили. Конечно, тут можно много говорить о том, что была вовсе не «дурь», а «спецоперация», что тема «репрессий» специально была вброшена в общество, чтобы развалить его и т.д. Кстати, поскольку все подобные заявления делаются апостериори, то к ним следует относится довольно осторожно, даже если их делают люди уровня Горбачева или Яковлева. Просто потому, что они просто могут стараться «примазаться» к победившей стороне – то есть, убедить всех, что с самого детства мечтали «уничтожить совок», в то время, как их настоящие планы за пределы традиционного «забраться повыше-пожрать посытнее» никогда не выходили. Впрочем, в любом случае все это несущественно, поскольку в реальности важным было даже не то, что тему «репрессий» подняли – а то, что она оказалась неожиданно популярной.Read more... )

anlazz: (Default)
В последние несколько дней – в связи с известным выступлением «уренгойского мальчика» - неожиданно оказалась поднята тема с «жалостью к пленным». Дескать, указанный «герой» на самом деле не хотел сказать ничего плохого – а просто попытался сострадать попавшим в плен немцам. Впрочем, понятное дело, что это – всего лишь очередная попытка сделать хорошую мину при плохой игре – то есть, попытаться загладить очевидную ошибку. Которая, по сути, и не ошибка вовсе, а всего лишь следствие очередного открытия блогерами «секрета Полишинеля»: того, что в современной РФ – равно, как и во всем мире – принято пресмыкаться перед «спонсорами». (И единственное отличие данного случая – то, что он получил широкую огласку.) Впрочем, если разбирать проблему серьезно, то на самом деле, поднятая тема выходит далеко за пределы конкретного пример – то есть, пресловутого школьника, готового на все ради халявной поездки в Германию. Дело в том, что тут поднимается довольно важный этический вопрос.

А именно – то, как следует относится к людям, имеет ли смысл жалеть их в любых сложившихся обстоятельствах, или следует это делать исключительно в зависимости от того, как они в указанные обстоятельства попали? Впрочем, нет – реально стоит спросит еще более фундаментальную вещь: а вообще, есть смысл кого-то жалеть? В том смысле, что понятно: жалеть то можно всегда. Но вот изменяет ли указанная жалость хоть что-то в нашем мире? Дело в том, что вокруг полно примеров указанного действа, в котором результат стремится к нулю. Достаточно вспомнить, например, разнообразные примеры «сетевого сострадания» к жертвам разного рода катастроф. (Ну да, «поставьте лайки, если сочувствуете погибшим/больным детям», «перепостите это сообщение» и т.д.) Или разнообразных зоозащитников, готовых уничтожить каждого, кто посягнет на благополучие попавшихся им на глаза зверей. (Непопавшиеся, разумеется, никого не волнуют.) Да и вообще, достаточно посмотреть на популярные сетевые флешмобы для того, чтобы понять, о чем идет речь.

Или, вот, обратный пример: врачи, как правило, не испытывают жалость к своим пациентам. Что поделаешь – это нормальная реакция нормального человека, работающего в области высоких страданий: если всех жалеть, то никаких сил не останется. Но, тем не менее, пользы от медиков, разумеется, на много порядков больше, нежели от пресловутых гламурных дамочек, готовых плакать над каждой фотографией страдающего котенка или ребенка. То же самое касается и многих других профессий, представители которых имеют возможность наблюдать повышенный уровень инфернальности – начиная от спасателей и заканчивая ветеринарами. Всем им приходится вырабатывать определенный «комплекс» защиты от жалости – для того, чтобы успешно бороться с явлениями, которые обычно способствуют ее появлению.

* * *

То есть, можно сказать: в сложном мире жалость, как минимум, не препятствует проявлению зла. Разумеется, это не значит, что данное явление выступает изначально бесполезным или вредным – разумеется, нет. На «микроуровне», наоборот, оно оказывается очень важным Read more... )

anlazz: (Default)
Одним из обвинений Советской власти, предъявляемых ей и «либеральной», и «националистической» частями антисоветчиков, является вопрос о т.н. «поддержке стран Третьего мира». Он звучит так: в России «жрать было нечего», а СССР давал деньги разного рода «прогрессивным режимам». И хотя подобное утверждение отдает открытым бредом – в том смысле, что большинству россиян реально «нечего жрать» стало как раз во время торжества «либерализма» и антисоветизма в 1990 годы, а в СССР, вплоть до самого 1990 года, продолжался экономический рост. – но это на популярность указанной идеи не влияет. Поэтому даже сейчас часто можно услышать от человека, в общем-то, неплохо относящегося к советской эпохе: «все было ничего, но вот зачем «дикарей» надо было кормить - непонятно». (Правда, сейчас к «иностранным дикарям» прибавляют и «дикарей местных»: всякую Среднюю Азию и кавказские республики.)

Подобные идеи кажутся разумными. Ну, не совсем этичными, конечно – однако не лишенными некоторого смысла. (Разумеется, если не рассматривать вариант с «некормлением» советских республик – поскольку в условиях государственного единства такая модель отдает шизофренией.) Правда, тут же возникает вопрос: если «кормление дикарей» есть однозначная глупость, то почему же тогда все развитые страны издавна занимались этим делом? В том смысле, что идея обретения союзников через вложение средств в те или иные государства является давней нормой международной конкуренции. Впрочем, так решаются не только политические вопросы, поскольку давно уже известен процесс, именующийся «вывозом капитала», и состоящий в том, что капиталисты одной страны вкладывают средства в производство другой страны. Подобная «благотворительность» объясняется, во-первых, тем, что данный способ позволяет захватывать рынок, обходя разного рода пошлины и запреты. (Что, например, мы видим в современном российской «автомобилестроении», когда выпускаемые иностранными компаниями машины собираются «у нас» и считаются «российскими».) Ну, а во-вторых, что самое главное – прибыль в данном случае все равно достается капиталовладельцам.

Впрочем, для вывоза капитала не всегда нужно что-нибудь строить и вкладывать – существует и еще более удобный и выгодный способ: это выдача кредитов. То есть – капиталисты одной страны предоставляют заем для капиталистов другой, а те потом платят проценты. На самом деле, по степени получения выгоды это – наверное, самое оптимальное. Ну, а кроме этого, подобные методы позволяют обрести и однозначное политическое влияние – опять-таки, можно вспомнить недавнее прошлое, когда российская экономика полностью зависела от «кредитов МВФ». Именно поэтому подробно объяснять указанное явление сегодня – смешно, поскольку мало кто сейчас не слышал об «истинном значении» западной кредитной политики. Однако, почему-то, считается, что «современные кредиты» - это хорошо. (Разумеется, для кредиторов – для заемщиков это однозначно плохо.) А советские их аналоги – «помощь дикарям». Read more... )

anlazz: (Default)
Вчера, оказывается, было 35 лет со дня смерти Л.И. Брежнева. Ну, и в связи с этим блогосферу наполнила целая серия публикаций, в которых вспоминали данного исторического деятеля – и с «положительной», и с «отрицательной» стороны. Причем, положительных воспоминаний было намного больше. Наверное, если бы в 1982 – а особенно, в 1985 году – кто-нибудь сказал бы, что более чем через три десятилетия о «дорогом Ильиче» будут отзываться с добротой, то ему вряд ли поверили. В это время об указанном персонаже рассказывали только анекдоты, да еще любили поминать его «роскошную жизнь». (Слово «коррупция» тогда было почти неизвестно, но что-то подобное по отношению к Брежневу и его окружению предполагалось.) Однако уже к концу 1990 годов образ Леонида Ильича стал восприниматься по другому: из шамкающего бонвивана и любимого друга алкоголиков он стал превращаться в великого правителя великой страны. Поскольку по сравнению с тем ужасом, что творился в это время, любой «застой» выглядел настоящим раем. Ну, и разумеется, тот факт, что именно со смерти генсека и наступления «эпохи пышных похорон» начался путь к перестройке – перешедшей затем в перестрелку – так же сыграл тут свою роль, сделав «брежневский период» аналогом некоего «Золотого века».

Так что положительное отношение к данному деятелю в настоящее время неудивительно. Впрочем, даже отвлекаясь от современного образа генсека, стоит признать, что вряд ли Леонида Ильича стоит считать плохим правителем. Скорее наоборот – и в плане своих личных качеств, и в плане своих действий данный деятель был вполне на высоте. В конце концов, СССР при нем достиг приличных успехов и в экономике, и во внешней политике – знаменитая «разрядка» с заключением ряда договоров о сокращении наступательных вооружений была выгодна именно нам. (Поскольку экономический потенциал США и союзников был намного выше, нежели у «социалистического блока».) Ну, и «внутри страны» именно в период «застоя» подавляющее большинство людей получило максимальный во всей российской истории уровень жизни. (Во всех смыслах слова – поскольку материальная обеспеченность граждан росла и после Брежнева, вплоть до самого 1991 года. Однако с т.з. «психологического восприятия» указанный период воспринимался уже по другому – из-за роста дефицита и т.д.)

* * *

То есть, если оценивать Брежнева так же, как мы оцениваем большинство исторических деятелей, то он, разумеется, заслуживает только высоких оценок. Однако, при этом стоит понимать одну важную вещь. А именно – то, что если в плане своих действий Брежнев оказывался, в общем-то, неплохим «историческим персонажем», то вот в плане того, что можно назвать «недействием», он действительно оказывается фигурой фундаментальной.Read more... )

anlazz: (Default)
А точнее - что не случилось...

Удивительно, как в современном мире все взаимосвязано: порой события глобального плана имеют практически те же корни, что и самые личные вопросы. Именно это можно увидеть и сейчас, взяв, например, такое нашумевшее явление, как попытка отделения Каталонии. Точнее, попытка «отделения», поскольку… Впрочем, об этом будет сказано чуть позднее, а пока можно отметить, что поначалу указанное действо действительно подавало надежду. В том смысле, что казалось, оно реально может переломить унылый тренд современности на максимально возможное поддержание текущего положения. Вернее – на поддержание текущего положения с точки зрения высших классов общества, при том, что жизнь простого человека с каждым днем делается все хуже и хуже. Например, безработица в той же Испании сейчас составляет 17% - то есть, 17% экономически активного населения существует на грани нищеты. Впрочем, если говорить о молодежи – то для нее этот показатель приближается к 50%! Представьте себе, почти половина молодых людей в данной стране вынуждена или покинуть ее для того, чтобы получить возможность более-менее зарабатывать. Или жить на пособие.

Казалось бы – ужас, ужас, ужас, сравнимый с Великой Депрессией. (В США 1933 года число безработных как раз достигало 17% - и это был реальный ад, с массовой гибелью и страданиями миллионов.) Однако в реальности ничего подобного не наблюдается: испанцы не просто живут, но живут, как минимум, не хуже, нежели жители «богоспасаемой». (Где безработица составляет всего 6%.) Причина банальна: дело в том, что в Испании, как и в большинстве европейских стран, существует развитая система социальной поддержки, не дающая человеку упасть на самое дно. В результате чего молодежь может пусть бедно, но существовать, перебиваясь случайными заработками и пособиями. Конечно, понятно, что ничего хорошего подобное положение не несет – и, прежде всего, в будущем – однако настоящее при этом не превращается в тот ад, который, по идее, тут должен быть.

То есть – мы можем наблюдать то самое «безопасное общество», о котором было сказано уже столько всего. (То есть – общество, обеспечивающее физическое и «социальное» выживания даже при крайне тяжелых обстоятельствах.) Тем не менее, понятно, что подобное относительно сытое, но бесперспективное существование вряд ли может особо понравиться.Read more... )
Надо сказать, что каталонский сепаратизм имеет давнюю историю, проистекая где-то с XVIII века, когда указанная область окончательно потеряла политическую и юридическую независимость. (До этого Каталония была полунезависимым графством в составе королевства Арагон.) С тех пор Каталония пережила несколько попыток отделения, продолжавшихся до начала диктатуры Франко, при котором настроения, разумеется, жестко подавлялись. Поэтому «снова» вопрос о независимости возник только после смерти каудильо и смены режима – однако до недавнего времени он оставался достаточно «мягким». Тем более, что в постфранкистское время Каталония получила довольно широкую автономию, включающую в себя официальный статус каталонского языка, а так же свое правительство. Поэтому, несмотря на давнюю историю движения, особого признания сторонники отделения не имели: до определенного момента понятно было, что иметь общеиспанский рынок несомненно выгоднее, нежели локальный каталонский.

Ситуация изменилась после вхождения страны в Евросоюз – когда появилась надежда на ликвидацию экономических границ. (То есть, в потенциале независимая Каталония могла бы позволить себе иметь экономический доступ на все те же рынки, что и будучи в составе Испании. Понятно, что это довольно «эльфийский» взгляд, однако в 1990 годы господствовал именно он.) Но даже тогда сепаратисты считались пускай популярными, но все же маргинальными, силами. Однако начавшийся в конце нулевых экономический кризис, приведший к уже указанной ситуации, стал для них судьбоносным. Такого количества недовольных при полной дискредитации любых левых сил сделал идею независимости Каталонии из удела маргиналов вполне реалистичным проектом. Точнее – сделал бы, если бы не одна тонкость, о которой будет сказано ниже. Пока же стоит отметить, что уже в 2010 году опросы-референдумы, проводимые на данной территории, показали, что большая часть ее населения поддерживает независимость. Это придало ее сторонникам необычайную уверенность в том, что они, наконец-то, смогут определить судьбу своей Родины. Правда, оказалось также, что испанские власти особо не горят желанием давать им волю – в результате чего, например, вместо полноценного референдума о независимости в 2014 году был проведен тот же самый «опрос», не имеющий никакой силы. Но ведь на нем в поддержку сепаратизма высказалось более 80% пришедших!

Поэтому ситуация развивалась по нарастающей – в том смысле, что чем дальше, тем сильнее становилась идея независимости, охватив практически всю власть автономии. И, наконец, свершилось - 1 октября этого года в Каталонии случился, все-таки, референдум, в ходе которого 90,18 % проголосовавших поддержали отделение от Испании. Правда, центральные власти опять не поддержали данное начинание, и даже не только не признали поученный результаты, но и постарались сорвать указанное действо. Но полностью сделать это им не удалось – в результате чего каталонские власти, как казалось, получили полное доказательство своей поддержки населением. И в целом, начиная с первой недели октября, возможность образования нового государства казалась довольно высокой. Настолько, что это вызвало активизацию бесчисленных апологетов «теории заговора» со своей идеей: «это все козни Сороса»! Дескать, мутит нехороший олигарх чистые воды национальных государств с целью заменить их «региональными образованиями» то ли под своей эгидой, то ли под эгидой Ротшильдов.

И вообще, все это очередная «цветная революция» и испанский майдан… (Тут еще и тот факт, что в Испании монархия, подействовал – в том смысле, что разные любители скреп нашли в республиканском устройстве Каталонии угрозу «истинным ценностям».)

* * *

Тем не менее, в тот самый момент истины, когда, как могло показаться, должна была решиться судьба не только испанского королевства, но и всего мира, а именно: 10 октября – в момент провозглашения независимости – случился первый облом. А точнее –полный провал всех мечт о победе независимой Каталонии и о дальнейшем рост сепаратизма в Европе. В этот день руководитель автономии, и по совместительству, один из главных вождей сепаратизма, Карлес Пучдемон, должен был объявить о выходе Каталонии из состава Испании. Но вместо этого он подписал невнятную «декларацию народных представителей Каталонии», которую к тому же было решено отложить до… момента установления диалога с центральным правительством. Как говориться, приплыли…

Ведь, если подумать, речь шла о том, что Испания должна была потерять ключевой регион, приносящий немалый доход – что в условиях стагнирующей экономики крайне важно. Но при этом она должна была сделать это добровольно! Видимо, по типу распадающегося СССР, где российский президент не только выступал среди инициаторов процесса, но еще и старался максимально форсировать его! Разумеется, как бы не была сложна ситуация в Испании, но до такого маразма эта страна еще не опустилась. Поэтому действия испанского руководства оказались пусть и банальны, но зато действенны. А именно – от руководства автономии потребовали подтвердить «декоративность» декларации и приверженность целостности страны. (То есть – дали возможность Пучдемону «сохранить лицо» и оставить все, как есть.) Однако в связи с тем, что последний уклонился от ответа, просто объявили о роспуске руководства автономии и лишения его полномочий. В ответ на это каталонский лидер… заявил о недемократичности подобного шага, а подведомственные СМИ сравнили действия правительства Испании с режимом Франко.

Что сказать – ответ впечатляющ! В довершении всего автономия получила еще и массированную демонстрацию сторонников невыхода, не уступающую в своем масштабе выступлениям сепаратистов. А лидеры последних были объявлены преступниками, ожидающими ареста. Нельзя сказать, чтобы это сильно удивило: подобное поведение есть норма для любой страны, это только в бывшем СССР перед его гибелью сепаратистских деятелей поддерживали из Москвы. Во всех же остальных случаях для обеспечения удачи от сторонников независимости требовались серьезные усилия. Причем, очень часто – связанные с насилием, порой очень серьезным. В конечном итоге, даже в тех случаях, когда подобные прецеденты проходили относительно мирно, всегда присутствовал какая-то иная сторона, способная это самое насилие потенциально осуществить. (И для которой данный сепаратизм был благом.) Кстати, это не только знаменитый Госдеп. Скажем, в середине XX века гораздо большее влияние на подобные процессы – демонтаж колониализма – имел Советский Союз.

В любом случае, за исключением смерти СССР, процесс отделения никогда и нигде не происходил «автоматически», одним лишь подписанием деклараций. В подобном плане действия Пучдемона и компании выглядели совсем уж детским лепетом. Надеяться, что центральные власти испугаются осуждения в местной, да и неместной, прессе и пойдут на попятную? Большего бреда представить тяжело. Возможно, была надежда на Евросоюз – то есть, на то, что данная организация поддержит каталонскую независимость просто так, безо всякой причины? Или, может быть, Пучдемон реально верил во всесилие великого Сороса и наличие у него неких «секретных технологий»? (Способных перекраивать страны по собственному разумению.) Сейчас это сказать сложно – поскольку, получив «по сусалам», каталонские сепаратисты вряд ли скажут всю правду о своих недавних планах.

* * *

Однако одно можно утверждать гарантированно – это то, что указанная ситуация прекрасно показала однозначную слабость «мирных протестов», причем даже массовых, в условиях, когда сторона-противник изначально не собирается уступать. (Тут можно поставить картинку с Януковичем: «А что, так можно было?) То есть –в очередной раз прояснился реальный механизм тех самых «цветных революций», в свое время казавшихся таким всемогущим инструментом. В том смысле – что эти «революции» никакими революциями не являлись, и представляли лишь способ легитимизации уже достигнутых элитарных договоренностей. (Иначе говоря, творить запреты «революционерам» при них с самого начала не полагалось.) Впрочем, это сейчас уже «секрет Полишинеля». Однако одновременно с этим события в Каталонии может служить и живым примером особенностей современной «народной поддержки», которая вряд ли способна выступать самостоятельной политической силой. В том смысле, что массово выходившие на протесты сторонники независимости Каталонии никак не могли стать надежной опорой для незадачливого Пучдемона, благоразумно предпочетшего бегство реальной борьбе.

И дело даже не в том, трус он или не трус – а в том, что данный политик прекрасно понимал: на баррикады за него никто не пойдет. Так что зря любители «скреп» – и нелюбители «жуткого Сороса» – пугали нас новой гражданской войной в Испании: в отличие от событий восьмидесятилетней давности современный человек оказался совершенно не готов к данному развитию событий. В том смысле, разумеется, в котором мы привыкли во времена «большой Истории» - то есть, к серьезной, длительной и тяжелой борьбе во имя своих идеалов. Правда, это относится не ко всем: есть и такие личности, для которых что своя, что чужая жизнь недорога – например, торжество их можно наблюдать на Ближнем Востоке или на Украине. Но это нечто иное, нежели упомянутая выше «борьба за идеалы» – это следствие однозначного слома личности, полной ее инфернизации, лишение способности к какому-либо конструктивному действию. (Что мы так же прекрасно можем наблюдать среди боевиков запрещенного в России государства или пресловутых «небратьев».) По сути, эти самые «борцы» - чистые носители «идеологии Хаоса», упивающиеся именно разрушением, и никакой новой системы создавать не способные. И даже относительная их массовость может означать только одно – полную катастрофу. (Что и наблюдается на Ближнем Востоке, где «игилизация» оказывается тесно связана с деиндустриализацией.) Поэтому тот факт, что в Каталонии не случилось что-то подобное, может только радовать.

Впрочем, разбирать подобное развитие событий надо отдельно. Тут же стоит отметить только то, что в данном случае можно прекрасно увидеть парадоксальность условий, к которой привело существование «безопасного общества»: с одной стороны, «обыкновенным» людям, способным на конструктивное действие, практически невозможно перейти к совместной борьбе. А вот «хаоситам» - то есть, лицам с «поломанной» по той или иной причине психикой – в подобном случае полное раздолье. (По причине отсутствия противостояния.) В результате если какие изменения и происходят в современном мире – то это исключительно изменения к худшему. Иного не дано – до тех пор, пока большинство не осознает важность нового освоения понятия «солидарности». А точнее, не важность – а жизненную необходимость.

* * *

Впрочем, история показывает, что подобное происходит в любом случае – когда под угрозой оказывается сама жизнь. Не сказать, что это особо радует – однако, по крайней мере, придает исторический оптимизм. На чем и можно закончить…

anlazz: (Default)

Тут во френдленте увидел ссылку на высказывания некоего Дениса Драгунского. Денис Драгунский – это журналист, писатель и филолог, довольно маститый и известный. Впрочем, известный, в основном, высоким уровнем антисоветизма, переходящего порой в русофобию. (Точнее – в демофобию, хотя тут речь идет скорее не о страхе, а о ненависти к народу.) В советское время, разумеется – как любой нормальный антисоветчик и демофоб – Денис преподавал в Академии МИД и писал сценарии к фильмам. В общем, страдал на полную катушку! А после того, как СССР рухнул, стал одним из главных рупоров ультралибералов, редактором и колумнистом многих «либеральных» журналов и, самое главное, старшим научным сотрудником Института мира США. (Данные из вики.) Впрочем, сейчас он уже отошел в тень в связи с возрастом – все-таки, 1950 год рождения – но, все равно, продолжает жечь! (К счастью, пока в переносном смысле.) Вот что он писал в начале 1990 годов (взято отсюда):
 

«Поначалу в реформированном мире, в оазисе рыночной экономики будет жить явное меньшинство наших сограждан [«может быть, только одна десятая населения»]... Надо отметить, что у жителей этого светлого круга будет намного больше даже конкретных юридических прав, чем у жителей кромешной (то есть внешней, окольной) тьмы: плацдарм победивших реформ окажется не только экономическим или социальным - он будет еще и правовым... Но для того, чтобы реформы были осуществлены хотя бы в этом, весьма жестоком виде, особую роль призвана сыграть армия...

 

Армия в эпоху реформ должна сменить свои ценностные ориентации. До сих пор в ней силен дух РККА, рабоче-крестьянской армии, защитницы сирых и обездоленных от эксплуататоров, толстосумов и прочих международных и внутренних буржуинов... Армия в эпоху реформы должна обеспечивать порядок. Что означает реально охранять границы первых оазисов рыночной экономики. Грубо говоря, защищать предпринимателей от бунтующих люмпенов. Еще грубее - защищать богатых от бедных, а не наоборот, как у нас принято уже семьдесят четыре года. Грубо? Жестоко? А что поделаешь...»

Д. Драгунский. Имперская судьба России: финал или пауза? - «Век ХХ и мир». 1992, № 1.


А вот что говорил совсем недавно:





 

Так вот, этот самый Денис Драгунский интересен тем, что представляет практически лабораторный пример человека «безопасного общества». Наверное, все мы читали в детстве «Денискины рассказы» за авторством Виктора Драгунского – советского детского писателя, который, как можно догадаться, является и отцом вышеупомянутого Дениса. Так вот, указанные произведения он посвятил как раз сыну, выбрав его прототипом для своего героя. Разумеется, не в том плане, что все, что описано в «Денискиных рассказах», реально произошло в жизни «настоящего Дениски» – понятно, что большая часть «историй» была придумана. Однако в данных придуманных ситуациях придуманный «Дениска» вел себя так же, как мог бы повести Дениска настоящий.

Read more... )
Впрочем, можно сказать немного по другому – наверное, большая часть советских детей как раз 1950 годов рождения восприняли бы «Денискины рассказы», как сказку. Поскольку, в связи с демографической особенностью, эти самые дети происходили, в основном, из сел и маленьких поселков. Где господствовали совершенно иные отношения: условно говоря, там было «смягченное» традиционное общество. «Смягченное»  – потому, что наиболее грубые проявления Традиции, вроде раннего включения человека в производственную деятельность, в это время уже были блокированы, хотя потребность в детском труде для поддержания домашнего хозяйства еще оставалась. (Однако, все равно, приоритет был у школы – если детей задерживали для работы, родители могли получить проблемы с государственными органами.) Тем не менее, отношение к детям сохранялось еще, во многом, «утилитарное» - того внимания к детским проблемам и снисхождения к шалостям, что описано в «Денискиных рассказах», в подобном мире не было возможным. (Впрочем, даже в 1970-1980 годы в селе еще оставался определенный приоритет «хозяйственного» характера семьи – но, разумеется, намного слабее, нежели во время написания «Денискиных рассказов».)

Подобное отступление важно для того, чтобы понять важную особенность «безопасного общества», которое в «столицах» наступило «на поколение раньше», нежели в провинции. (А в «глухих» местах, вроде отдаленных сел и поселков, вполне возможно, не наступило вообще. Но количество жителей последних ничтожно по отношению к основной массе населения.) И поэтому многим кажется странным считать себя или своих родителей выросших в «безопасных условиях». Тем не менее, не стоит забывать о том, что в ситуации советского единства культурного пространства уже к концу 1970- началу 1980 годов можно было говорить об активной трансляции ценностей и моделей «безопасного общества» на всю страну. Например, большая часть популярных фильмов того времени демонстрируют как раз указанные ценности и модели – что говорит о том, что подавляющее число кинематографистов происходило именно из «безопасников». Даже в том случае, если имели довоенные годы рождения. (Правда, говорить о том, идет ли это с детства, или было сформировано в юности, пока сложно.) То есть – оказалось, что образ «человека безопасного общества» довольно привлекателен и легко усваивается для подражания. (Кстати, это оказалось сюрпризом – до того считали, что популярным может быть именно герой, который «превознемогает».)

В любом случае, можно сказать, что тот факт, что из того «забавного мальчика», который описан в книге писателя Виктора Драгунского, вырос человек, полный искренней ненависти к основной массе населения своей страны, должен явно настораживать. Тем более, что «эта страна»  – как было  сказано выше – дала ему все, что можно: материальное положение мидовского преподавателя однозначно было выше, нежели среднее по стране, а возможность писать киносценарии означало доступ к самому ценному в наше отчужденное время – к творчеству. Однако это не помогло сделать господина Драгунского лояльным – то есть, формальную лояльность-то дало, однако внутри этой лояльности вырастило однозначного антисоветчика и антикоммуниста-социалдарвиниста. Который и разрушил ее основу, как только это стало возможным.

* * *

Так что читая прекрасные «Денискины рассказы», следует понимать, к чему на самом деле приводит описанная там теплая и добрая атмосфера. И что, несмотря на однозначную привлекательность данного «мира», в нем заключена явная ошибка. (О том, какая и где – надо говорить отдельно. Тут же можно сказать, что она хорошо видна при сравнении данного «мира» с «миром», описанным тем же Макаренко.) Впрочем, как можно догадаться, это все уже неактуально. В том смысле, что указанные ценности уходят и на смену им приходит что-то иное. (Еще лет десять назад, читая указанную книгу дочери, понял, что она-то – в отличие от нас – всего этого «живьем» не видела.) Впрочем, для нынешнего поколения детей указанная реальность остается вполне «понимаемой» – но и это в скором будущем исчезнет. (К примеру, в мегаполисах сейчас невозможно само понятие «гуляния детей» - не в смысле «контроллируемого моциона», а в смысле, проведения всего свободного времени на улице. Причем вовсе не из-за «маньяков» - а тупо из-за высокой плотности населения.)

И значит, актуальными становятся совершенно иные ценности и представления, о которых, разумеется, надо говорить отдельно. Тут же, завершая разговор, можно сказать только о том, что данный пример прекрасно иллюстрирует диалектичность окружающего мира, который всегда и везде готов превратить победы – в поражение. (То есть – немыслимое до того состояние «жизни без фатальных опасностей» неизбежно порождает людей, подобных Денису Драгунскому.) Правда, согласно той же диалектичность, верно и обратное – что для нас наиболее важно…

 



 

Profile

anlazz: (Default)
anlazz

April 2023

S M T W T F S
       1
2 3 4 5 6 7 8
9 10 1112 13 14 15
16 17 1819 2021 22
23 24 2526272829
30      

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 30th, 2025 08:27 pm
Powered by Dreamwidth Studios