anlazz

Итак, существует две ситуации, кажущиеся совершенно похожими. А именно – описанная в прошлой части уборка квартиры работником клинингового агентства. И – точно такая же уборка, однако осуществляемая в более «традиционной» форме: домашней прислугой. Может показаться, что разница тут не больше, нежели в случае с «гарантийным» и «обычным» ремонтом. А возможно еще – и меньше, т.к., и в случае с клинингом, и в случае с прислугой платятся деньги. Однако в реальности все обстоит гораздо интереснее. Дело в том, что домашняя прислуга по умолчанию нанимается самим потребителем ее услуг, и создавать прибавочную стоимость никак не может. (Поскольку все деньги, отдаваемые ей нанимателем, на 100% составляют плату за рабочую силу.) Поэтому, отдавая деньги горничной за то, чтобы она – в общем случае – убирала помещения, их владелец покупает не изменения данного помещения, а рабочее время горничной.

Разумеется, сейчас найти домашнюю прислугу весьма проблематично. Возможно, только наиболее богатые представители правящих классов могут себе это позволить. Однако еще сто лет назад – а уж тем более, в позапрошлом столетии подобная вещь была доступна многим. Настолько, что, например, в Российской Империи слуги были даже у считавшихся бедными представителей «образованных сословий». (Скажем, какой-нибудь коллежский регистратор в любом случае имел, как минимум, кухарку и комнатного слугу.) Что же касается более обеспеченных лиц, то они оказывались окруженными целым сонмом всевозможной прислуги – начиная с уже помянутой горничной и заканчивая личным кучером и гувернерами для детей. Причем, в значительном числе случаев можно было говорить даже не о покупке рабочей силы – а о приобретении практически «всего» человека. (Даже если формально он оставался лично свободным.) Поскольку все указанные люди жили в доме своего «хозяина», питались от его «щедрот» и одевались в одежду «с барского плеча».

* * *

Собственно, именно подобная масса и может рассматриваться качестве примера «непроизводительного труда» в классической политэкономии. Ведь она действительно не производит прибавочной стоимости – поскольку, как уже говорилось, тут речь шла вовсе не о покупке результата трудовой деятельности, а о приобретении рабочей силы данных лиц. (Т.е., о подчинении их хозяйской воле – недаром «вольнонаемные» слуги, как уже говорилось, зачастую находились на положении фактических холопов.) Разумеется, этим они кардинально отличались от наемных работников, занятых в производстве каких-либо товаров. Но ведь так же они отличаются и от нынешних «исполнителей услуг» - будь то уже рассмотренные ремонтники или работники клининговых фирм. Которых, по сути, не «нанимают» в классическом смысле слова – т.е., не покупают их рабочее время – а приобретают создаваемые ими изменения. (Скажем, как уже говорилось, если вместо ремонта товара вам выдадут его исправный экземпляр, то вы будете только рады – т.е., рабочая сила ремонтника вам абсолютно не нужна, вам нужен результат его работы.)

Поэтому можно сказать: реальная «экономика услуг» - т.е., экономика, в которой господствовали лица, занимающиеся именно «услужением», выполнением воли своего «патрона» - была именно во времена Маркса. Когда действительно существовала огромная масса людей, ничего не производящих в политэкономическом смысле. Однако сейчас это прошло – ни горничных, ни кухарок, ни кучеров не осталось. (В смысле, остались, конечно – но в плане статистической погрешности.) А подавляющее число работников, которых традиционно относят к указанной сфере, стали мало отличающимися от тех, кто работает на «настоящем» производстве. В том смысле, что они приносят своим нанимателям прибавочную стоимость так же, как «настоящие» пролетарии. Разумеется, можно сказать, что для них указанный механизм работает несколько по другому – но эта разница на порядок ниже, нежели была сто лет назад…

Собственно, именно поэтому сейчас вряд ли стоит делать акцент на «производительном» и «непроизводительном» труде – определяя через него «революционность» работников. Поскольку тут гораздо более значимым будет разделение через создание-получение прибавочной стоимости. Благодаря которому даже в случае самого, что ни на есть «кондового» производства вполне могут существовать лица, которые получают денег больше, нежели создают стоимость – хотя по формальным признакам они являются такими же наемными работниками, что и остальные. Причем, данная особенность за последние полтораста лет стала, напротив, на порядок актуальнее: в позапрошлом веке, скажем, владельцы предприятий сами занимались управлением ими – в отличие от настоящего времени, когда это делают «вольнонаемные» управленцы. (Причем часто – очень и очень высокооплачиваемые.)

* * *

Ну, и разумеется, не стоит забывать о «неполитэкономических» характеристиках ряда наемных работников, делающих одну часть их более восприимчивыми к революционной деятельности, нежели другую. Вне того факта, что они приобретают от свершившейся революции и что теряют. (Еще раз напомню: именно промышленные рабочие крупных предприятий обладают навыками совместной деятельности, что, собственно, и делает их авангардом пролетарской борьбы.) Но все это, разумеется, выходит за пределы вопроса «об услугах», и о том, кого можно считать «настоящим пролетарием», а кого – нельзя…

P.S. Кстати, есть еще очень характерный пример «работников непроизводительного труда». Это проститутки. В том смысле, что последние – несмотря на огромную похожесть их труда на труд иных представителей «обслуживающих профессий», в реальности так же продают не результат своего труда, а свою «рабочую силу». Иначе говоря – время, которое проводится с клиентом. Однако и проституция в современном мире находится на гораздо более низком уровне, нежели сто лет назад - что прекрасно показывает мифичность пресловутой "экономики услуг"...