Про "бактериальную опасность" для экономики

Недавно встретил пост , посвященный проблемам с ростом устойчивости бактерий к антибиотикам. На самом деле, кстати, это достаточно очевидный процесс вне всяких конспирологий: в связи с массовым применением антибактериальных средств микроорганизм, у которого снижена чувствительность к данным веществам, будет иметь несомненное преимущество в размножении. Чистый дарвинизм, давно уже доказанный и проверенный в экспериментах.

Другое дело - выводы, делаемые отсюда. В том смысле, что обыкновенно на указанной основе создаются апокалипсические сценарии массовых эпидемий, неостановимых никакими средствами. Хотя последнее не сказать, чтобы очевидно. Вон, в 18-19 веках люди умудрялись достаточно успешно бороться с чумой или холерой, не только не имея соответствующих лекарств, но даже не представляя механизм болезней. И ничего - развитая система карантинов оказалась довольно действенной. Хотя и очень неудобной.

Однако, как известно, одной только медициной область использования антибиотиков не ограничивается.
Поскольку их применяют и в сельском хозяйстве - причем, в гораздо больших величинах, нежели в лечении людей. В том смысле, что "молодняк" животных сейчас буквальным образом "накачивают" лекарствами для того, чтобы последний не передох. Поскольку если этого не делать, все современные "высокотехнологичные фермы" станут очагами эпизоотий - в связи с очень высокой скученностью животных в них.

Особенно это характерно для птицеферм, где концентрация бройлеров составляет десятки особей на квадратный метр. При подобной ситуации обойтись без "накачки" просто невозможно( Read more... )

В продолжение «культурной темы»

Итак, в предыдущем  посте – посвященном явлению «великого перелома– было сказано, что двадцатый век начиная с Революции 1917 года стал периодом радикального изменения социально-экономических основ общества. (Даже с учетом гибели первого в мире бесклассового государства СССР.) В том смысле, что произошла полная переоценка явления неравенства людей, которое из безусловно положительного явления перешло в разновидность вещей, мягко говоря, сомнительных. Разумеется, можно было бы сказать, что подобное «переосмысление» имело место и ранее – с не менее значимого 1789 (условного) года – что, безусловно верно. Поскольку запущен данный процесс был именно со времен революции Великой Французской. Однако в течение более, чем целого столетия он существовала «неявно», «растекаясь» по головам наиболее радикальных представителей рода человеческого.

При этом подобное явление могло порой переходить и в действительные общественные изменения – вроде отказа от рабовладения или роста популярности демократических реформ. Но только с 1917 года началась очевидная его «экстериориза́ция», превращение в господствующую социальную норму. В ту самую, которая до сих пор является основной в нашем общественном сознании, заставляя даже самых «ярых» сторонников неравенства «маскировать» свои идеи то под меритократию, то под «неработу демократии». Тогда, как лет полтораста назад сам факт решительного превосходства одних представителей человеческого рода над другими был настолько очевиден, что не требовал никаких объяснений. (Более того, тут надо было доказывать, почему это некоторые люди – вроде негров или папуасов – вообще должны считаться людьми, а не высокоорганизованными животными.)

* * *

Впрочем, обо всем этом говорилось уже в приведенном посте, повторяться тут было бы излишним. Поэтому стоит только еще раз указать на то, что радикальность указанной переоценки трудно переоценить, так как она оказала влияние практически на все сферы человеческой жизни. Начиная с области сексуальной жизни. Ну да, пресловутая «сексуальная революция» на самом деле состояла вовсе не в том, что человек получил возможность свободно заниматься сексом. А в совершенно ином – в «отвязавании» этой возможности от места, занимаемом индивидом в общественной иерархии. Причем, в определенной мере, «сексуальная революция» привела даже к… снижению доступности секса для некоторой категории населения.

До того у «обеспеченных господ» всегда существовала прекрасная возможность «сбросить напряжение» и в виде многочисленных борделей и «свободных» проституток, кои считались обычной профессией. (Хотя и презирались «высшим обществом», но не больше, нежели иные простолюдины.) И в виде разнообразных представительниц «низших сословий» - всех этих белошвеек, горничных и иных представительниц прислуги – соблазнить которых джентльмену было проще простого. А почему бы нет, если любой, самый ничтожный представитель «образованного класса» получал в несколько раз больше, нежели представитель «черни».( Read more... )